По сложной прямой

Здесь я мог только бросить и тут же сменить состояние на туман. Очень вовремя, так как быстро среагировавшие люди начали палить в меня из автоматов. Но только из них. Слегка успокоившись, я налетел на них, накрывая собой, а затем принялся быстро искать получившего мой фонарик. Пока попавшие в плен моей туманной формы ругались, орали и называли меня нехорошими словами, я обнаружил искомое — неосап валялся у стены, хрипя и поддёргивая конечностями. Влепившийся ему в грудь фонарь натворил делов с его ребрами, скорее всего фатально, потому как оказался наполовину погружен в тело мужика.

Дальше… я слегка растерялся. На мозги давило, что эти люди, что пытаются из меня выбраться, цепляясь друг за друга руками, они… беззащитны и, скорее всего, совершенно не виноваты. Но если я сейчас продолжу драпать, то они точно начнут орать окружающим неосапам, в какую сторону я побежал… А еще у них есть автоматы, и они из них меня могут продырявить.

Я заколебался. На секунду или две, просто-напросто растерявшись.

Позади треснуло. Затем грохнуло. Потом вспыхнуло ослепительно белым светом. Те, кто сидел во мне, заорали еще громче и отчаяннее, прижимая руки к ушам. Видимо, сильно там долбануло…

А затем в зал влетел… кирпич. Светящийся кирпич. Знакомым таким мягким белым светом. И крикнувший мне знакомым таким Юлькиным голосом:

— Вперед!

Почему-то я не послушался, а вместо этого рванул частью себя к этому кирпичу, накрывая его, вбирая, дергая на себя. Потом я планировал как раз и выполнить указание своей соседки по комнате, но мне в этом слегка помогли — вслед за кирпичом воздух прорезал медленный голубой луч, уткнувшийся удирающему мне… ну, пусть будет, в зад. Какой у облака может быть зад?

Онемевший, вот какой. Сразу и полностью.

Утаскивать онемевший кусок себя и девушку-кирпич стало для меня незабываемым опытом, навроде переноски на себе двух пар штанов, в каждую из которых было насрано. Но получилось, а Юлька, на прощание, сумела высунуться и гвоздануть по недообработанным мной служакам несильным, но выведшим их из строя цепным разрядом.

Громовой кирпич. Кирпич Судьбы по имени Юлька. Я достоин!

Какой только дебилизм не придёт в голову, когда ты панически убегаешь с квадратной жопой, которая, несмотря на то что состоит из тумана, довольно туго и нехотя пролазит в дверные проемы! Но я же не могу себя смазывать? Как оказалось — могу!

Паническое бегство на два пролёта вверх, затем, сквозь несколько больших, даже огромных темных залов, в каждом из которых вело несколько входов. Здесь я торможу, заметив в углу нечто приятное, радостное и дающее надежду. Относительную, конечно, но, как и всё по заветам дедушки Эйнштейна. Мешки цемента. Много. На этот раз не того сухого, заботливо обернутого в полиэтилен, прекрасно сохранившегося в забвении, что я находил раньше, а мощно отсыревшие и давно застывшие пятидесятикилограммовые брикеты для метания!

Идет человек во тьме, несет человек фонарик, который светит. На свет реагирует любитель насекомых Витя Изотов, запускающий мотылька в виде мешка цемента. Тот летит красиво и далеко, попадает в фонарик, человека уносит. При хорошем ударе цемент трескается и лопается, выпуская облачко сохранившегося в середине порошка, от чего людям с фонариками становится грустнее, а Вите, у которого жопа онемевшая даже в состоянии человека — облегчение.

Главное — уворачиваться от разной дряни, которую в тебя пуляют наощупь. Или не на ощупь, потому что если даже бледный медленный луч мажет, то пока летит, он освещает достаточно, чтобы любой желающий рассмотрел мою бледную и светоотражающую персону.

Правда, спеша как можно скорее реализовать «цементный» потенциал, я совсем забыл, что в мире, кроме способностей, есть гораздо более худшие вещи — интеллект, очки ночного видения и огнестрельное оружие.

Первая пуля уютно нырнула мне в район печенки, вторая вжикнула рядом с ухом, третья толкнула плечо, а еще одна, самая везучая, шарахнула в колено, заставляя тут же начать заваливаться набок. Слава яйцам, что на подобное был уже почти моментальный рефлекс — превратившись в туман, я тут же принялся убегать, захватив ждавшую меня за стенкой Юльку. Не хочу выяснять, что будет, если мне прострелят голову.

— Виктор, — Окалина-младшая, вновь принявшая форму кирпичика, опять была спокойна как дохлый слон, — Я поняла, где мы. Лети, куда говорю. Там шахта центральной вентиляции…

Большие вертикальные воздуховоды! Они не пронизывают всю эту гребанную Морию насквозь, это выдало бы слишком большую уязвимость, но на десяток-другой уровней вполне идут! Это ж победа! Я что-то очень сомневаюсь, что мои уже изрядно цементированные преследователи смогут продолжить своё черное дело!

Я летел как на крыльях у любви, как домой в пятницу с зарплатой, как на рыбалку после развода, как на второй секс с той же девушкой в молодости…