По сложной прямой

Подавившись на последних словах многозначительным мычанием, которым я хотел поприветствовать женщину. Пришлось снимать маску и делать вопросительный вид.

— Первое, Виктор, — неожиданно мягким тоном начала женщина, — Нам спустили сверху приказ. Точнее, не так. Со вчера по всему Стакомску находят новые мешки со «спиртом плюс», полтора часа назад мне на стол легло заключение химиков, что вещество в этих новых закладках отличается от первоначального. Опыты еще идут, но Москва среагировала моментально. Так вот, Витя, у нас приказ — любыми методами и как можно скорее решить эту проблему. Выяснить, кто стоит за этой дрянью. Понимаешь, что это значит?

— Не особо, Нелла Аркадьевна, — осторожно признался я, запихивая поглубже свое желание повалять дурака.

— Это значит, что сейчас по всему городу идут облавы. Мы с тобой сейчас тоже выдвинемся. Берем всех, кто хоть каким-то боком причастен или замечен в торговле наркотиками. А потом будут «любые методы». То есть ты, Симулянт.

— Так точно, товарищ майор, — кивнул я, вызывая легкое удивление Окалины-старшей, — Можно я только умоюсь по-быстрому?

Как я уже говорил Викусику — не являюсь добрым человеком. Принципы исправления личности, искупления грехов, соразмерной кары, второго шанса… это всё хорошо, когда тебе (или государству) больше нехер делать. Избыток ресурсов, в том числе и времени, является роскошью. У меня нет этого избытка.

Как только мы сели в машину, мне на колени плюхнулся массивный ноутбук.

— Теперь к настоящим нашим с тобой проблемам, — Окалина закурила, чуть приоткрыв окно, — Раскрой его, нажми воспроизведение. Смотри молча. Не ломай машинку, она моя любимая.

А на экране уже шла видеозапись, демонстрирующая сегодняшнее число. Утро. Утренник это и был, демонстрируя полный зал детворы лет, эдак, до 16-ти, с обожанием и вниманием рассматривающих висящее на сцене Палатенцо, которая пела им довольно милую и бодрую песенку. Причем, очень хорошо пела, с задоринкой, улыбалась даже немного. В общем, детишкам нравилось до опупения. Продлилась идиллия недолго, всего пару минут, видимо, запись была специально порезана. Концерт-распевка, кстати, вполне такой домашний, видимо проводимый сугубо на пердячей тяге, которую еще именуют энтузиазмом, закончился.

Овации детскими ручонками — это прекрасно. А вот пышущий энтузиазмом дебил-ведущий, объявляющий, что товарищ Окалина сейчас ответит на некоторые вопросы — нет. Что может спросить 14-15-летняя писюшка с звездами в глазах, отрицательным жизненным опытом и полной жопой энтузиазма, ибо к её лицу поднесли микрофон?!

— Юлия Игоревна! — пищит толстая и экзальтированная девочка на весь зал, — А у вас есть любимый?!!!

И все как на зло, сука, затыкаются, позволяя Палатенцу внятно и чуть ли не торжественно ляпнуть:

— Есть. Даже лучше. Жених. Его зовут…

Шум крови в ушах мешает мне понять, что она там вякнула, но пальцы сами шевелят трекбол, чтобы запустить повтор.

— … иктор Изотов! Мы живём вместе уже…

И снова шум крови в ушах. Сильный такой. А еще горло сдавливает, сердце стучит как хрен знает что, да и перед глазами всё красное!

— Останавите…, — хриплю я сдавленным голосом, — Вите надо выйти…

Я эту **аную проекцию сейчас на Луну отправлю! Отнесу её, сука, на крыльях у любви! Под землю зарою и вход завалю, чтобы посидела, подумала над своим поведением пару-тройку тысячелетий!!! Коза недраная!!

— Да мать твою! — выругалась Окалина, утаскивая одной рукой у меня ноут, а второй пытаясь удержать страстно желающего выйти из машины подростка, — Симулянт! Сиди смирно!

— Пусти-те! — хрипел я, — Сейчас эту промокашку в Джо-мо-лунг-му! Засуну!

— Да всё уже! — рыкнула эта бой баба, одним рывком затягивая меня к себе… на колени. Молниеносно сунув руку мне под свитер, майор щелкнула клавишей КАПНИМ-а, активируя ограничивающие функции экзоскелета, а затем, отвесив мне подзатыльник, рявкнула прямо в ухо так, что шофер нас чуть не увез в автобусную остановку, — Поздно уже метаться!!

— В смысле поздно?!! — вертясь как укушенный, я периодически тыкал локтем грудь начальницы, за что она продолжала меня трясти как грушу.

— В зале оказался репортёр Первого Канала! С камерой! — ошеломила меня до потери сопротивления женщина, а затем, встряхнув еще пару раз, бросила на сиденье рядом с собой, — Всё! Два часа назад об этом в новостях… пусть даже и подано было так… легкомысленно, но узнал весь Союз!

Тут-то у меня всё и оборвалось внутри. Юлька, мать её, рядом сидящую и гневно сопящую… Юлька один из молодежных символов страны. По популярности её можно сравнить с Алисой Селезневой из моей прошлой жизни. То есть, она охренительно популярна и любима миллионами, от чего двойные стандарты в отношении этой неуязвимой дурищи работают прекрасно. Призраки НЕ врут — это знают даже дети. Но то, что они не делают еще кучи вещей, а именно не жрут, не срут, не чувствуют, не любят, не ненавидят, не пьют, не имеют нужных технологических отверстий или выступов и прочее-прочее-прочее? Неееет, об этом, разумеется, никто не помнит!

Я в жопе!