По совместительству экзорцист

— Ой! — схватился за сердце кассир. — Готов сделать чистосердечное признанье. Чем могу помочь лично вам, милиции? Понимаете, у меня язва. Вы уж, пожалуйста…

— Замолвлю словечко, не переживайте, — улыбнулся Прищепкин. — Если я верно информирован, вы — единственный сын вдовы? — уже сухо, по–деловому спросил он.

— Да, мой папа погиб при кораблекрушении, — со вздохом рвущей душу печали, словно его родителем по меньшей мере был Леонардо Ди Каприо, подтвердил Митрофан Сергеевич.

— Вот я уже и ваш должник: хочу попросить сыграть в спектакле, которым рассчитываю немного расшевелить «преподобного». Сначала придется изображать покойника, затем его воскрешение.

— Что за странный спектакль и почему играть в нем должен непременно я? — еще больше удивился, чем испугался кассир.

— Потому что вы — единственный сын вдовы.

— …

— Читайте Вечную книгу.

Смерчи бывают не только в кино и Майами, которое «бич». Не только в далекой Республике Сальвадор. Смерчи случаются и в людских душах — это еще наш всенародный Федор Михайлович заметил. Если такое происходит, очень страдают также посуда и мебель…

Жалко импортную мебель, жалко фарфоровую посуду, слов нет. Но еще жальче, конечно, бессмертную душу человеческую. А ведь даже обои были Григориади порваны, висели лоскутами, даже люстру расколотил примат в смерчевом выплеске.

Разгромил свое гнездышко, ну и обессилел: уснул средь бела дня, обернув голову полотенцем и свернувшись калачиком, прямо на полу. Затрезвонил телефон. Долго пришлось надрываться «тайваньчику», пока «преподобный» взял трубку:

— Ну, чего надо? Я никого не принимаю, — просипел он.

— Патрик Джонович, наш кассир загнулся! — закричал в микрофон, так как слышимость была отвратительной, фондовский бухгалтер горбун Степушка.

— Что–что? — все равно не расслышал примат, так как вдобавок уши у него оказались заткнутыми ватой.

Тут в трубке что–то щелкнуло, слышимость восстановилась в полном объеме:

— Умер, говорю, наш Митрофан Сергеевич — сгорел на работе. Уснул и не проснулся: сердце, верно… Надо же, какое горе для матери! Ведь она вдова, а Митрофан Сергеевич был у нее единственным сыном.

— Ну и черт с ним, — равнодушно принял весть «преподобный». — Лично для меня его смерть — не потеря.

— Патрик Джонович, только не кладите трубку, — зачастил Степушка, спеша выговориться. — Покойника уже в офис привезли. Прощаться. Вас ждем.

— Я с ним и при жизни через раз прощался, через два здоровался. Без меня обойдетесь.

— Патрик Джонович, мать покойного хотела лично вам передать его какие–то важные бумаги.

«Преподобный» тяжело вздохнул:

— Ладно, только у меня голова раскалывается: приму таблетки, полежу немного. Приеду сразу в крематорий.

Примат покряхтел под ледяным душем, выпил несколько чашек кофе. Перед выходом из дома хотел заглянуть в Библию. «Ай, — махнул рукой, — какие тут могут быть чудеса? Ну, сдох старый вахлак — давно срок пришел».

Гроб с покойным был установлен на задрапированной тележке в «зале прощаний». У изголовья тусовалось пяток особо торжественных, словно их принимали в пионеры, дряхлых согбенных старушек — мать и тетки покойного. Полукругом толпились родственники и близкие Митрофана Сергеевича. Отдельно, сгорбившись на раскладном стульчике, с отсутствующим видом сидел «преподобный». Между ним и безутешной вдовой, потерявшей единственного сына, курсировал горбун Степушка, хохотун и краснобай.

Крематорский оратор, получив сверх оговоренного прейскурантом, заливался соловьем так, что всем присутствующим стало даже немного жаль скучного, глупого и жадного Митрофана Сергеевича: ведь это не хорь дуба дал, не селезень лапы откинул, а вроде как человек скопытился.

— Смерть забирает из наших рядов лучших, — не очень, правда, оригинально, но бодро начал оратор.

Этот безразмерный трафарет, тем не менее, образу кассира был вопиюще тесен. «Неужели?» — даже нечаянно вырвалось у кого–то.

Оратор, глянув на покойного, покраснел и сбился, но тут же взял себя в руки и переплаченные детективом денежки отработал вполне.

— Для оставшейся вдовой мамочки, — продолжил он, — Митрофан Сергеевич был самым заботливым на свете сыном. Покойник помогал ей абсолютно во всем, то есть не только в уборке, мытье посуды, стирке, глажении белья и приготовлении пищи, но и даже в вязке носков, раскладывании пасьянса и распространении сплетен. Вдобавок, он ходил по магазинам и поливал клубнику на дачном участке, самостоятельно ремонтировал квартиру и сложные бытовые приборы. Ради ее счастья Митрофан Сергеевич даже освоил такую довольно сложную техническую операцию, как отмотку показаний электросчетчика. Митрофан Сергеевич также никогда не забывал поздравлять маму с праздниками. Причем, не пропуская ни одного! То есть, кроме Международного женского дня и Нового года, подписывал ей открытки и на День работников связи, День печати, День медиков, День машиностроителей, День танкистов, День десантных войск и так далее.