По средам мы носим чёрное (СИ)

— О, очень интересная колдунья. Одна из первых, кто изучал магию разломов двух миров: магического и маггловского. Она ставила опыты, один из которых закончился неудачно.

— То есть Мелания мертва? — нахмурился Малфой. Это был их шанс выведать информацию о Димитровой.

— А что? Хотели узнать насчет камня темной души? Так её предки давно проиграли или продали его одной чистокровной семье из Англии.

— Расскажите подробнее об этом камне, — попросила Джейн. Похоже, что след не утерян.

— В нём заключена сила хаоса. Таких камней много. Говорят, сама Эрида, желая просочиться в мир смертных, создала сосуды для хаотической энергии. Если соединить латунь, мельхиор и камень, то получится артефакт, который будет управлять всеми бестелесными созданиями. Но я уверена, что это не более чем выдумки. Правда, мой один клиент из Италии, который занимается латунными кастами, считает иначе. Хотя кто разберет сицилийскую мафию, повернутую на власти…

— Что за клиент? — Гермиона напряженно сжимала бокал.

— Его зовут Маттео Гальдини. Он — глава огромной фабрики, где эльфы изготавливают товары для всей магической Италии. Его отец увлекался коллекционированием, и буквально свел свою семью с ума. Теперь у Маттео мания преследования, и он окружил себя защитой, как гоблины в Гринготтс.

— Вы сказали, что мисс Нуар отдала камень чистокровной семье. Вы не знаете, какой именно? — Драко скрестил руки.

— Разумеется, я знаю. Камень получила Элиадора Блэк.

========== Я буду любить тебя всю зиму, а зимы тут бесконечные. ==========

Казалось, будто бы она спит. Рыжие пряди обрамляли бледное лицо, руки аккуратно сложены на животе, и её любимое синее платье. Никому не пожелаешь того, что произошло с Джинни Поттер. Двадцать семь ножевых. Даже волшебнику не под силу выжить после таких ранений. Гарри смотрел не отрываясь на свою мертвую жену. Его терзала боль и тоска. Вопросы, которые оставались без ответов, выедали внутри чёрную дыру, расползающуюся по всем костям. Кто мог такое сделать? За что? Почему Джиневра впустила в дом врага?

Казалось, будто бы она сейчас встанет и скажет, что это всё страшный сон. Ночной кошмар, который может присниться кому угодно. На щеках не осталось румянца, а светло-карие глаза никогда не засветятся от счастья. Как он мог такое допустить? Оставить её без защиты. Собственную жену. От неё осталась только рыжеватая тень и ничего более. Даже в их сыне не было ни капли, которая бы могла напоминать Поттеру о Джинни. Слишком сильно мальчик походил на своего отца. Ни единой материнской черты. Астория говорит, что на ребёнке нет магического оберегающего покрова, как когда-то на Гарри. Жертва Лили оказалась не напрасной, а вот смерть Джиневры… Слишком бессмысленная, чтобы быть правдой.

Казалось, будто бы волшебница откроет глаза и начнёт звонко смеяться, рассказывая, что всё это лишь дурацкая шутка Джорджа. Что они всё выдумали, а наивный муж поверил. Но неподвижные руки и мертвенно-бледное лицо хлёстко рушили надежды мужчины, стоявшего возле резного тисового гроба. Любимое дерево. Как её волшебная палочка, мирно покоившаяся на груди. И синее платье. Джинни выбрала его как подарок на день рождения, а надела на свои похороны.

Это было их последнее свидание. Последние пару минут вместе. Горечь заполонила сознание Гарри, вытесняя всё хорошее, что там когда-либо было. Осталось только выженная душа и злость. Злость на самого себя.

- Это не твоя вина, - голос Рональда нарушил тишину склепа.

- Я должен был быть с ней.

- Тот, кто убил её, понесёт своё наказание. Ты обязательно найдешь виновного, - лучший друг положил руку на плечо. – Не казни себя.

- Нет никаких следов. И чем больше времени проходит, тем меньше шансов найти убийцу, - Гарри накрыл девушку одеялом.

Рон молчал. Смотрел на сестру, чьё сердце перестало биться навсегда. Больно. Очень больно.

В дверях послышались громкие рыдания. Миссис Уизли. Только не дочь, только не она. Женщина отказывалась верить, что ещё один её ребенок погиб ужасной смертью. Мистер Уизли пытался поддерживать жену, которая сползала по пыльной стене. Он словно постарел по меньшей мере на десять лет.

Чарли, Билл, Джордж. Постепенно склеп заполнился большой семьей, потерявшей единственную сестру и дочку. Когда-то Джинни сказала, что хотела бы, чтобы последним пристанищем для неё стал огромный сад возле родовой усыпальницы. Чтобы на её могиле выросли розовые флоксы, а их дети и внуки поливали многолетние растения, вспоминая веселую и взбалмошную бабушку. Она думала, что проживет как минимум до ста, но жизнь оборвалась в каких-то двадцать четыре года.