По средам мы носим чёрное (СИ)

​Девушка надела темно-синее атласное платье со струящейся юбкой до самого пола. Простое и изысканное, без камней и вышивок. Волшебница очень любила его за легкость и мягкость ткани, которая обволакивала каждую клеточку словно еле ощутимая паутинка. Она едва не помяла наряд в кабинете штаб-квартиры совсем не предназначенной для сборов на светское мероприятие. Оставаться дома после всего ей не хотелось. Идти было некуда, а Грот слишком проходимое место для всех членов организации. И здесь он ее точно найдет. Если она решит уйти от мужа, то нужно подумать, где она будет жить. Пока на это не предусмотрены ни средства, ни возможности, слишком много денег уходит на нужды организации. Ведьма бросила еще один быстрый взгляд на приглашение. Опера проходила в магической части Ковент-Гардена, в самом роскошном театре всей Англии.

​Небольшие жемчужные серьги завершили утонченный образ. Гермиона выдохнула, пытаясь собраться с мыслями. Она никак не могла выбросить из головы ситуацию в отделе тайн. Именно поэтому ей не хотелось видеться с Малфоем, ведь он может задавать неудобные вопросы, на которые у неё просто нет ответов. Чувствовать на себе его стальной взгляд, говорящий «я всё видел, я всё знаю». Но Грейнджер скорее поцелуется с дементором, чем спасует перед высокомерным блондином, поэтому ведьма приказала себе держать ситуацию в руках и не дать ему ни малейшего шанса выбить её из колеи.

​Положив амулет во внутренний кармашек клатча, ведьма аппарировала в большой холл королевского театра. В фойе играл небольшой квартет, создавая непередаваемую атмосферу праздника. Волшебники общались, официанты носили шипучий брют, а разнообразие прекрасных платьев подчеркивало изящество вечера, который по правде говоря, мало отличался от любых других светских мероприятий. Девушка огляделась по сторонам. Слева от неё стояла улыбчивая колдунья, приветствовавшая прибывших гостей. Она проверяла пергаменты и мило объясняла программу вечера. Гермиона направилась к ней, попутно открывая белый клатч.

​— Добрый вечер, мадам. Могу ли я попросить ваше приглашение?

​— Да, разумеется, — гриффиндорка протянула полученное письмо.

— Мадам Грейнджер, добро пожаловать. Ваше место в центральной ложе, отличный вид и потрясающая слышимость. Уверяю вас, вы будете поражены. Вход в ложу отдельный, можете подняться по той крайней лестнице, — голос был нежным и мягким. — В левом крыле вы найдете угощения и зону отдыха, а в правом — небольшую картинную галерею. Выступление начнется через полчаса, можете пока насладиться нижним этажом.

​— Благодарю, — Грейнджер взяла программку и повернулась в сторону выставки.

​Ведьма почувствовала, как накатывает волна неприязни к Малфою. «‎Неужели нельзя не выделяться и найти нормальные билеты? Почему он взял центральную ложу?» Его стремление получать всё самое лучшее было ожидаемым, но не настолько же. У них работа, а центральная ложа привлекала слишком много внимания, а тот факт, что они опять «вышли в свет вместе», вызовет взрыв общественного интереса. Злость науськивала волшебницу, что Малфой сделал это специально, чтобы привести в бешенство Гермиону, но холодная логика подсказывала: возможно, других билетов уже не было. Девушка вспомнила слова Джейн о несправедливом отношении к новым коллегам и взяла под контроль свои эмоции, решив не спешить с выводами.

​Галерея, несмотря на огромное количество гостей в холле, была абсолютно пустой. Колдунья скользнула взглядом по полотнам. По мраморной плитке раздавался звонкий звук её каблуков, когда она подходила к каждой картине ближе. Внимание шатенки привлекло одно произведение, которое было ей знакомым. Она видела его на выставке в Италии и влюбилась с первого взгляда.

​ Уотерхаус, который по большей части писал для магглов, создал несколько работ и для магического мира. «Волшебница Шалот» была завораживающей, и Гермиона даже слегка задержала дыхание, оказавшись к полотну так близко. Каждая его линия была идеальной, выражая столько эмоций сразу. Ведьма давно подумывала заказать репродукцию, но всё никак не могла найти подходящего художника.

Изображенная девушка плыла на лодке, пытаясь спасти свою жизнь. В ней было столько надежды и желания жить, что Грейнджер буквально утопала в её искрящихся чувствах. Непоколебимая вера сквозила в нарисованных зеленых глазах. Она искала спасения в мужчине, с которым могла бы быть счастлива, но так и не нашла его. Гермиона будто завидовала стойкости Шалот, которая боролась до конца и не хотела умирать. Такой контраст с внутренним состоянием гриффиндорки: будто зимний воздух схлестнулся с летним зноем. Грейнджер, продолжая разглядывать каждый кусочек полотна, вспомнила строки любимого поэта:

​— Я не буду что-то доказывать. Я же не пастор, чтобы кричать «поверьте, поверьте», но встретив тебя…

​— Я начал бояться смерти, — закончил за неё низкий бархатный голос.