По старой дружбе (СИ)

— До встречи с твоей мамой, — говорит он с усилием, — я чуть не женился на другой женщине.

— И что?

— Не перебивай! Мне и так непросто. Я прервал те отношения, как только познакомился с твоей мамой. Та женщина, конечно, расстроилась, но смирилась и не предпринимала никаких попыток, чтобы меня вернуть. Первое время я чувствовал себя виноватым, но ничего не мог с собой поделать. Я влюбился в твою маму без памяти, а про ту женщину вскоре совершенно забыл. Но вчера она снова напомнила о себе.

Теперь я начинаю что-то понимать. В горле встает ком, и слова не идут.

— Как она могла ничего мне не рассказать?! — недоумевает отец и, похоже, опять забывает о моем присутствии.

Я прочищаю горло, и мой голос звучит потерянно:

— Ребенок?

Папа поворачивает ко мне бледное лицо.

— Девочка. Твоя ровесница. Она узнала о беременности после нашего разрыва и предпочла меня не беспокоить. Не беспокоить!

У меня есть сестра. Эта новость настолько ошеломляет меня, что голова идет кругом.

— Скажи что-нибудь, — просит папа и робко касается моей руки.

Я вздрагиваю и утыкаюсь взглядом в приборную панель. Мне хочется вернуться в прошлое, когда я не знала обо всем этом. Но, с другой стороны, может, все это не так страшно? Этот папин ребенок уже не маленький. С ним… то есть, с ней не нужно возиться, покупать памперсы, воспитывать и катать в коляске. Это всего лишь потрясение, свалившееся на нашу семью. Мы примем эту информацию и забудем, как страшный сон. Потому что у папы уже есть ребенок, и это я.

— Ничего страшного, — говорю я. — Что было, то было.

— Я рад, что ты воспринимаешь это так. Наверное, тебе нужно время, чтобы подумать, но я все равно рад, родная. Я уверен, что вы подружитесь, вы же сестры! Как только она приедет…

— Приедет?

— Ну, конечно! Знаешь, я всегда хотел много детей. И пусть это для нашей семьи полная неожиданность, я рад, что ты на моей стороне.

Глава 15. Краснов

Алкоголь превращает людей в идиотов. Вот, что я понял за последние несколько дней. Да, возможно, с его помощью и можно на какое-то время отгородиться от проблем и навязчивых мыслей, но в конечном итоге ты все равно окажешься в идиотской ситуации.

Когда Венерина застала меня, целующегося с Эльвирой, меня будто громом поразило. В считанные секунды я оказался на негнущихся ногах с бухающим в груди сердцем. Я отрезвел мгновенно, и, глядя на Ленино лицо, больше напоминающее застывшую маску, прокручивал в голове моменты нашего детства. Почему-то я чувствовал себя виноватым, как будто между нами действительно были отношения, и после дурацкой ссоры я напился и бросился залечивать раны в объятия первой попавшейся девчонки. Умом я понимал, что ничего страшного не сделал, но сердце твердило об обратном.

— Дан! — голос мамы возвращает меня к реальности.

Она стоит возле моей кровати и обеспокоенно смотрит на меня.

— С тобой все нормально? Ты в школу не опоздаешь?

Бросаю взгляд на часы и соскальзываю с кровати. После этой истории с алкоголем и поцелуями с Эльвирой (до сих пор не понимаю, что на меня нашло) прошло уже несколько дней, а я так и не пришел в себя. Тело слабое и непослушное, в голове — каша, хотя бы тошнить перестало, уже успех.

— Задержись, пожалуйста, — мама останавливает меня в коридоре, и рюкзак вываливается из моей руки на пол.

— Что? — недовольно спрашиваю.

— Ты в последнее время сам не свой, — вздыхая, говорит мама. — У вас с Леной все хорошо?

— Прекрасно, — резко отзываюсь я, поднимая рюкзак.

Пока еще не придумал, как сказать родителям о том, что со мной происходит. И нужно ли вообще посвящать их в свою личную жизнь? Сомневаюсь, что они отреагировали бы адекватно, услышав о моей виртуальной девушке, которая оказалась великовозрастной женщиной, несчастной в браке. Или о том, как я напился, пытаясь забыть обо всем этом. И о том, как по той же причине совал язык в рот лучшей подружке Венериной, которая мне даже не нравится. Слишком много всего, чего бы я хотел забыть.

— Значит, ты в курсе происходящего, — серьезно говорит мама, наклонив голову. — Надеюсь, ты делаешь все, чтобы ее поддержать?

Я почти спрашиваю: «Кого?», но вовремя вспоминаю, о ком идет речь. Мой мозг все еще дико тормозит. Выходит, у Венериной какие-то проблемы. Что ж, меня это не удивляет. Она всегда вляпывается в истории, и моя поддержка — последнее, что ей нужно.

— Мам, я правда опаздываю.

— Конечно. Иди, — она смотрит мне вслед и, когда я одна моя нога уже оказывается на лестничной клетке, громко произносит: — Дан!

Я поворачиваюсь к ней с нарастающим раздражением. Она ласково на меня смотрит и обхватывает себя руками.

— Я тебя люблю, — говорит она.

— И… я тебя, — интонация, с которой я это говорю, больше походит на вопрос, чем на утверждение.

Не помню, когда последний раз слышал от нее эти слова. Ничего не понимаю. Я не тороплюсь вызывать лифт и снова поворачиваюсь, чтобы спросить, все ли у нее нормально, но мама уже закрывает дверь.