По стезе Номана

Во втором вообще включены всего три позиции — Земля, Порядок и Свет. Так, если это форма, то что имеем? Вообще надо бы по стихиям составить полный ассоциативный ряд. Что, если так: Воздух — некая нестабильность, аморфность, Земля — наоборот, предельная стабильность и плотность, Вода и Огонь — это что-то связанное с изменчивостью, с переходом из одного состояния в другое.

Мать моя женщина! С этим, наверное, пока можно повременить. Вот вернусь из Зыби и начну изучать серьезно и глубоко, а пока лучше заняться плетением новых уровней уже имеющихся заклинаний и, само собой, их изучением. У меня вон «кольцо» второго круга не изучено еще. Собрать собрал, а до ума не довел.

Однако все равно глянул на четвертый блок, возможно, он связан с динамическими характеристиками, то есть с теми, какие будут параметры у плетения на «выходе». Воздух, Земля, Порядок, Свет — полуплотный упорядоченный кусочек плоскости, состоящий из фотонов определенной длины, — все сходится. Именно это и представляет собой световой «щит».

Так. Придумав некую теорию, дальше стал заниматься петельками, уже не заморачиваясь ею. Еще ведь надо и второе плетение собрать. «Луч»? А может, «сферу»? Третий круг защитит лучше от тех же аземов и от их «шаров» Тьмы. Когда видишь собственными глазами, как эти «шары» сносят бегущих людей, поневоле задумаешься о том, как не стать таким вот «снесенным».

Доделав «щит» и собрав «сферу», прикрепил их в узле рядом с «несусветной хренью» и вышел из транса. Но едва открыл глаза, машинально дернулся назад, увидев в сантиметре от своей груди светящийся наконечник копья. Подскочил, не почувствовал той ноги, на которой сидел, и со всего маху плюхнулся на задницу.

Стоявшее напротив меня существо звонко рассмеялось.

Хотя почему существо? Обычная девочка лет шести в длинном белом платьице, волосы светлые, до плеч, глаза огромные, как в японских мультиках. Девочка заливисто смеялась, и копье, которое она держала одной рукой, подергивалось. Альт! Тут не нужно быть гением, чтобы догадаться. От ее заразительного смеха самому хотелось засмеяться, но я сдержался. Кто его знает, на вид такая милая, а вдруг, если что не так, — возьмет и проткнет своим копьем. И как только его держит? Длина метра три, а она его как пушинку…

Но очень скоро все объяснилось. Девочка перестала смеяться и копье «отпустила». Оно осталось висеть в воздухе, потом вдруг резко исчезло, словно впитавшись в воздух. «Иллюзия».

— Привет, — осторожно сказал я, стараясь выразить лицом всю доброту мира. Девочка посмотрела на меня с искренним интересом, такой только у детей и бывает. Ничего положительного или отрицательного, просто глубокий, даже вдумчивый интерес. Я молча ждал.

— Ты похож на того, — сказала она наконец по-ольджурски и подула на челку, которая облачком вспорхнула вверх. А из-за спины на секунду показались кончики прозрачных крылышек. — Он проходил здесь две тысячи лет назад. По местному летоисчислению. Только у него кромь была сдвинута, а у тебя примерно посредине.

Я молчал, пытаясь осмыслить услышанное, но мозгу даже не за что было зацепиться.

— А кто он? — спросил, улыбнувшись. Почему-то хотелось вести себя с нею как с ребенком, хотя уже было ясно, что раз она видела кого-то там две тысячи лет назад, то и возраст ее вряд ли соответствует внешности.

— Он сказал, что его зовут Сатэн. Он был рабом и шел воевать. Ты тоже раб и идешь воевать.

Она задумалась, а я и подавно. Последнюю фразу она произнесла без вопросительной интонации, то есть знала.

— У него кромь была почти у предела, и я сказала ему — если не хочешь, чтобы Старшие тебя убили, пройди это место до заката. Пока Старшие не проснулись.

Я тяжело сглотнул, а она посмотрела на меня заботливо.

— Тебе нечего бояться, у тебя кромь не у предела. Старшие тебя не тронут.

— Я немного не понимаю, — сказал честно.

— У каждого внутри есть кромь. Если она стоит близко к пределу, Старшие убивают, но остальных они не трогают. Они не злые, это их работа.

— А кто такие Старшие?

— Какой же ты непонятливый, — по-детски обиделась, надув губы, но ненадолго, через пять секунд уже всплеснула руками и заговорила с жаром: — Я тебе же объясняю: Старшие — это Старшие, а мы Младшие. Они появляются на свет взрослыми, а мы детьми, и навсегда остаемся такими.

— Вы бессмертные? — спросил я, услышав слово «навсегда». Надо же, этот мир наполнен разными странными существами, но я никогда еще не видел разумных «других», не людей в смысле, а тут вот, судя по всему, не только разумное, но и бессмертное существо.

— Мы существуем, пока существует Кромь, а Кромь существует пока… — она прикусила нижнюю губу, нахмурила лобик и вдруг хлопнула по нему ладошкой. — Вот же недотепа. Забыла, забыла. Надо будет у Старших спросить.

— Возможно, пока не коснется предела? — осторожно предположил я и позволил себе шевельнуться, усаживаясь поудобней.

— А ты откуда знаешь? — удивилась девочка, и ее без того большие глазенки стали еще больше.

— Додумался, — сказал я. — Логически.

— А как это — логически?