По стопам Господа

– Пожалуй. «Тринити» запрограммировал какие-то компьютеры, находящиеся в разных странах и на разных континентах, чтобы они, в случае нападения на него, автоматически принимали ответные меры: к примеру, задействовали российскую "Мертвую руку". Компьютеры-сообщники классифицировали внезапный сбой в работе «Тринити» как результат нападения на него – и отреагировали в полном согласии с импортированной в них программой. Думаю, если «Тринити», так сказать, очнется, он постарается сделать все, чтобы остановить ракеты, запущенные без его одобрения.

– Генерал Бауэр, – сказал сенатор Джексон, – я хочу, чтобы профессор Теннант уже был во Вместилище, когда «Тринити» опять заработает. Кому-то необходимо рассказать этой чертовой машине, что произошло по ее вине.

Я решительно направился к выходу.

– Эй, профессор, не так быстро! – крикнул генерал Бауэр.

Два солдата немедленно преградили мне путь.

– Ну-ка, пропустите его! – рявкнул сенатор Джексон.

Солдаты не подчинились, пока генерал Бауэр не кивнул им. Я быстро зашагал к выходу. Сзади гремел голос сенатора Джексона:

– Не забывайтесь, генерал! Здесь командую я, и только я!.. Когда будет у цели первая ракета русских?

– Капрал, доложите! – приказал генерал Бауэр.

– Через двадцать три минуты, сэр.

– Где ваш бомбардировщик, генерал? – спросил Джексон.

– "Архангел" войдет в заданный район через сорок минут. Но ракета «Вулкан» при необходимости может стартовать уже через двадцать минут.

Сенатор Джексон отчеканил:

– Генерал Бауэр, я запрещаю вам запуск ракеты «Вулкан» без прямого приказа нашего сенатского комитета. Ясно?

Не дожидаясь генеральского ответа, я вышел из ангара.

* * *

Вместилище походило на исполинскую бетонную бочку, наполовину зарытую в песок. Здание было со всех сторон залито светом армейских прожекторов. За сотню метров до входа мои конвоиры остановились и велели идти дальше в одиночку – с поднятыми руками.

Как только я приблизился к черной стальной двери, та распахнулась, и появившаяся в проеме рука помахала мне: заходите!

Рука, как оказалось, принадлежала Заку Левину. Внутри царил полумрак. Впалощекий Левин – похоже, последние события еще больше высушили его – тут же запер за мной дверь.

Я ожидал увидеть нечто вроде северокаролинской лаборатории: лабиринт коридоров, набитые оборудованием комнаты… Ничего подобного.

Внутри Вместилище напоминало декорации к "Космической одиссее 2001" Стэнли Кубрика. Слева от меня была массивная металлическая перегородка трехметровой высоты и метровой толщины. Эта перегородка, однозначно магнитный щит, разбивала помещение на два огромных зала, из которых мне был видел только один. Неподалеку от входа стоял огромный аппарат – Супер-МРТ. Чуть дальше находился контрольный центр суперсканирования. Установленный там мощнейший компьютер служил для окончательной обработки данных и завершения процесса создания нейрослепка.

Левин провел меня во второй зал. От того, что я увидел, у меня перехватило дыхание. В центре на металлической платформе стояло что-то вроде громадного черного глобуса. По мере приближения к этой сфере я различил, что ее поверхность не сплошная, а состоит из сплетенных вместе углеродных нанотрубок. Несмотря на достаточно плотную структуру, сфера сквозила и просматривалась почти насквозь. Внутри постоянно вспыхивали тысячи и тысячи тончайших синих лазерных лучиков. Лучики появлялись и пропадали так быстро и в таком количестве, что от попытки проследить за ними у меня тут же стало резать глаза.

В одном месте сферы имелся метровый проем, через который я увидел, куда сходились все лазерные лучи. Это был кристаллический шар, похожий на кристалл-брелок карманных часов Филдинга, только размером намного больше, примерно с футбольный мяч. Сплетенная из углеродных нанотрубок сфера была областью обработки данных, а кристаллический шар – памятью компьютера. Лазеры считывали записанные в молекулах кристалла данные, хранящиеся в виде голограмм. Изменяя эти голограммы, лазер мог информацию записать, восстановить или стереть.

Элегантность дизайна машины меня поразила. В отличие от первых опытных образцов – безликих коробок, которые стояли в подвале северокаролинской лаборатории, эта машина была произведением искусства.

– Филдинг всегда говорил, что «Тринити» будет красавцем! – тихо выдохнул я.

– И оказался прав, – подхватил Левин за моим плечом.

Вспыхивающие в черной сфере лазерные лучи имели гипнотический эффект.

– Филдинг принимал участие в создании окончательного варианта?

Левин потупил глаза в пол.

– И да, и нет. Но мне передали много теоретических работ покойного. И они очень помогли. Заслуга Филдинга в создании «Тринити» трудно переоценить!

Думаю, Филдингу эта похвала была бы не по нутру – учитывая то, чем стала машина. Я посмотрел на часы. Двадцать одна минута до взрыва первых ракет.

– Как я могу общаться с компьютером?

– Достаточно просто говорить. Он слышит и видит – аудиовизуальный интерфейс работает отлично.

В основании сферы я разглядел видеокамеру.

– А сейчас он нас видит и слышит?