По стопам Господа

– Нет. Я наблюдаю за тобой вот уже два года. Знаю, что ты ненавидишь отца, и знаю почему. Знаю, что ты делала в Ираке. Ты никогда не уклонялась от трудной или грязной работы и никогда не предавала честь мундира – в отличие от твоего отца. Мне известно и то, что ты меня уважаешь и мной восхищаешься. Мы с тобой родственные души, ты и я. У меня нет дочери, а у тебя, в определенном смысле, нет отца. И мой инстинкт подсказывает мне, что если генерал Бауэр явится сюда, чтобы убить меня, ты без колебания остановишь его пулей.

Гели спросила себя: так ли это?

Ответа она не знала.

– Зачем же вы наняли нас обоих – зная, что мы как кошка и собака?

– Когда Хорст впервые рассказал мне о тебе, я решил, что он мечтает поправить ваши отношения. И хотел этому посодействовать. Я был не прав. Твой отец не хочет мира.

Рука Гели рванулась к пистолету: дверь герметичной Шкатулки начала с шипением открываться. В помещение вошел Джон Скоу – ни пылинки на дорогом костюме, ни один волос не выбивается из аккуратной прически. Он нисколько не напоминал затравленного человека, который не ведает, что с ним завтра станет.

– Привет, Гели. Опусти пушку, свои.

Синие глаза Година впились в аэнбэшника.

– Обыщи его, Гели.

Гели грубо толкнула Скоу к стене и проверила с ног до головы.

– Чистый.

– Приятно, – сказал Скоу. – А можно теперь тебя пощупать?

Гели задавалась вопросом, что Скоу затевает. Раз он осмелился сюда явиться, значит, он уже заручился поддержкой на самом верху.

– Привет, Питер, – повернулся Скоу к Годину. – Наши дела осложнились еще больше. Теннант вышел на прессу.

Лицо Година исказилось судорогой. Сейчас, когда боль немного отпустила, Гели видела, что Годин опять владеет всеми мышцами лица – паралич оказался временным. Прожигая Скоу энергичным взглядом, он приказал:

– Рассказывайте подробно, что натворил Теннант.

– Он убежал из больницы «Хадасса» и с компьютера в какой-то иерусалимской забегаловке разослал по электронной почте обращение к разным органам печати и научным институтам во всем мире. Он рассказал все, что ему известно о «Тринити», а также о смерти Филдинга и об охоте за ним самим. Словом, ни о чем не умолчал, вывалил на общественное обозрение все полностью.

Годин устало прикрыл глаза.

– Теннант выболтал подробности технологии?

– Ровно столько, сколько нужно, чтобы все ему поверили. Но даже этой общей информации достаточно странам типа Японии, чтобы развернуть соответствующий проект и года за три построить собственный «Тринити». Хуже того, Теннант сообщил, где находится наша тайная лаборатория. Я понятия не имею, как он узнал о Белых Песках. Скорее всего, от Филдинга.

Годин глубоко вздохнул.

– Упустил я Теннанта в свое время, моя вина! Нужно было больше с ним беседовать по душам, заранее перетянуть на свою сторону… Да, тут я сплоховал.

Скоу подошел ближе к кровати. Гели держала руку на пистолете. Даже от безоружного Скоу можно было ожидать любого сюрприза.

– Мы в крайне затруднительном положении, Питер. Вот что я советую…

– Мне твои советы до одного места! – пробормотал Годин, пытаясь приподняться на кровати. – Ты на меня с самого начала смотрел как на дурачка, которым можно вертеть по своему усмотрению. Скоро убедишься, насколько ты был не прав!

Годин дотянулся до одного из телефонов на прикроватной тумбочке и нажал на его единственную кнопку.

– Кому вы звоните? – все еще самоуверенно спросил Скоу.

– Сейчас узнаешь. Алло, это Питер Годин. Я должен поговорить с президентом. Неотложный вопрос национальной безопасности. А-а, код… Семь-три-четыре-девять-четыре-ноль-два. Да, жду.

Скоу побледнел.

– Питер…

– Заткнись.

Годин взглядом приказал Гели удвоить бдительность и затем произнес энергичным и властным голосом:

– Господин президент, это Питер Годин беспокоит.

Гели повидала на своем веку командиров разных рангов, да и ее отец был прирожденным начальником. Но впервые она слышала такую величаво-спокойную интонацию. Годин говорил с президентом как с равным.

"Здравствуйте, господин президент, вас беспокоит Альберт Эйнштейн двадцать первого века".

Годин несколько секунд выслушивал президента, затем начал детально аргументировать, зачем ему понадобилась вторая, тайная лаборатория в Белых Песках. По его словам, более чем год назад служба безопасности доложила ему, что в Северной Каролине кто-то саботирует проект «Тринити» и, возможно, продает тайны иностранной разведке. Обратиться за помощью к ФБР или ЦРУ означало расширить круг посвященных и увеличить риск утечки информации. Да и само расследование отвлекло бы ученых и замедлило темп работ. Поэтому Годин использовал собственные деньги и связи для создания второй лаборатории. Тогда же он доверил поиск вредителя Джону Скоу, но теперь он выяснил, что сам Скоу давно замешан в темных делах.