По стопам Господа

Некоторые критики предполагают, что Саломея плясала перед Иродом в Тиверии и что гонцы были направлены в горную крепость с приказом казнить Крестителя и вернуться с его головой. Если бы это было так, поездка туда и обратно заняла бы не менее четырех дней. В такой стране, как Моавия, невозможно сделать подобное дело быстро. И Матфей, и Марк сообщают, что не успела Саломея предъявить свое ужасное требование поднести ей голову Крестителя, как сразу получила ее на блюде. Атмосфера этой трагедии, описанная в евангелиях, предполагает, что и танец, и убийство происходили в одном и том же месте. Доктор Моффет в «Новом переводе Библии» даже усиливает темп этого повествования. Если традиционная версия представляет требование Саломеи так: «Хочу, чтобы ты дал мне теперь же на блюде голову Иоанна Крестителя» ⁹⁸, то доктор Моффет предлагает следующий перевод: «Я хочу, чтобы ты сей же моментпринес мне голову Иоанна Крестителя на блюде». Я уверен, что любой беспристрастный читатель, сравнив текст традиционного перевода, греческого Евангелия и вариант доктора Моффета, скажет, что Ирод, Саломея, Иродиада и Креститель находились той трагической ночью в одном и том же месте. Даже если допустить ошибку в сочинении Иосифа Флавия, есть еще один важный исторический факт, который указывает на то, что местом действия была именно горная твердыня Макер.

Чтобы жениться на Иродиаде, Ирод должен был избавиться от своей первой жены. Она была дочерью набатейского царя Ареты из Петры. Эта страна лежит к югу от Макера, между Мертвым морем и заливом Акаба. Жена Ирода, услышав об интриге Ирода с Иродиадой, бежала к отцу. Сначала она добралась до Макера, известного как «Сторожевая башня Аравии», а оттуда, согласно Иосифу Флавию, ее перевозили от полководца к полководцу, пока она не добралась до отцовской страны. Когда Арета услышал историю дочери, он объявил Ироду войну. Единственный ответ еврейского командования на угрозу, исходящую из Петры, — немедленно выдвинуть войска в горы и занять крепость Макер, южный оплот с аравийской стороны Мертвого моря, естественную базу обороны против набатейцев. Именно это и сделал Ирод. В словах евангелиста Марка содержится отражение известий о войне при описании пира, который он дал «вельможам своим, тысяченачальникам и старейшинам Галилейским» ⁹⁹. Очень важный аргумент в пользу этого, что среди пировавших с Иродом в ночь смерти Крестителя были старшие офицеры его армии.

И хотя у меня нет сомнений, что именно Макер был местом танца Саломеи и смерти Крестителя, я не уверен, что дворец стоял рядом с тюрьмой. Внимательно осмотрев коническую гору, я пришел к убеждению, что там располагался укрепленный замок и ничего больше, а роскошный дворец Ирода находился на хребте к востоку, где когда-то был город.

В сопровождении полицейских я спустился с горы и еще раз пересек участок древней мощеной дороги. Мы оказались среди руин города. Этот участок соседней горы был ровным и плоским, он отлично подходил для строительства. Насколько я могу судить, развалины занимают территорию не менее квадратной мили, там кучами лежат обтесанные камни, остальные фрагменты зданий разбросаны по всей поверхности.

Мы знаем, что город был окружен защитной стеной, а ее башни достигали высоты 160 локтей. Почему Ирод так усложнил систему фортификаций, выстроив еще и город столь значительного размера рядом с крепостью, а не ограничился единым центром обороны? Я полагаю, этот город должен был обслуживать великолепный дворец, вероятно, стоявший в самом центре. Известно, что этот дворец был создан с большим размахом. Его колоннады состояли из столбов, вырезанных из цельных глыб камня, а пол был выложен из разноцветного мрамора. В нем были роскошные бани и прекрасный пиршественный зал. Безусловно, на маленькой вершине конической горы Эль-Машнака не нашлось места для такого сооружения. Дворец, должно быть, стоял на площадке, сегодня усыпанной каменными блоками. Именно там Саломея плясала перед Иродом Антипой.

Стоя на горе, возможно с большой степенью достоверности представить себе, что случилось в ночь казни. Ирод, его военный штаб, придворные и, конечно, Иродиада и ее дочь остановились в царском дворце. А вокруг на горе горели походные костры солдат. Это была ночь праздника. Евангелисты сообщают, что это был день рождения Ирода. Но более вероятно, что использованное ими греческое слово имело другое значение — годовщину вступления царя на престол.

В просторном пиршественном зале были одни мужчины: тетрарх, его военачальники, придворные и старшие офицеры. Пир подходил к концу. Рабы спешили по мраморному полу с кувшинами греческого вина. Вероятно, играла музыка, курились благовония, а темные завесы вздрагивали, когда туда-сюда проходили рабы.