По стопам Господа

Британский консул в Бейруте попросил меня совершить религиозные обряды, связанные с похоронами леди Эстер. Погребение состоялось в невероятно жаркий субботний день в июне 1839 года. Мы начали нашу печальную миссию в час дня и к полуночи прибыли на место. После короткого размышления консул решил, что похороны нужно провести немедленно. В спешке открыли склеп в саду, где находились останки генерала Л., его сына (забыл, какого именно), еще одного француза, похороненного самой леди, — все их перенесли в другую часть сводчатого помещения.

Тело леди Стэнхоуп в чрезвычайно простом гробу перенесли к месту захоронения ее слуги, представлявшие собой весьма пеструю компанию; они шли с факелами и фонарями, чтобы найти путь по извилистым дорожкам сада. Я ошибся тропинкой и некоторое время бродил по этому лабиринту. Когда наконец я добрался до беседки, первое, что я увидел, — кости генерала, сваленные кучей, а поверх них череп, в глазницах которого стояли зажженные свечи — страшное зрелище. В подобных обстоятельствах проводить службу было довольно затруднительно, все сбивало с толку. Позднее консул заметил, что есть некие любопытные совпадения между этими похоронами и церемонией прощания с сэром Джоном Муром, возлюбленным леди в молодости. В молчании, на одинокой горе, в полночь, при свете тусклых фонарей, на ее гроб положили британский флаг, и она упокоилась как воин, и так мы оставили ее наедине со славой. И на этих похоронах, столь многим схожих с теми, давними, присутствовал единственный ее соотечественник, и имя его был Мур…

Наутро после похорон мы с консулом обошли строение и осмотрели его тридцать пять комнат, опечатанных вице-консулом Сидона с целью предотвратить грабеж. Там было полно мусора. В одной комнате стояли сорок или пятьдесят сосудов из-под масла французского производства, старых, пустых и пыльных. Другая была забита арабскими седлами, поеденными молью, рваными и потертыми. Они принадлежали ее вооруженной охране. Еще две комнаты были заполнены медикаментами, следующая — книгами и бумагами, в основном сложенными в коробки и старинные сундуки. Нигде не нашлось ничего ценного, и печати были обновлены, вплоть до вынесения официального решения по поводу этой собственности. Толпа жадных слуг, очевидно, уже успела прибрать к рукам все мало-мальски пригодное.

Дорога так плотно прижималась к склону горы, что каждый поворот казался концом скального коридора и обрывом в долину. Это была в полной мере дикая горная страна: основание зеленых гор переходило в пустынные долины, огражденные Ливанским хребтом, пики которого всегда покрыты снегом.