По строкам лавандовых книг. Часть 1

Я убираю руки солдата от раны и укладываю его обратно к себе на колени. Обрабатывать раны, тем более пьянчугам, не самое приятное, что мне приходилось делать в жизни, и это именно тот случай, когда я рада алкоголю в организме. Подобные вечера нередко повторяются. Мне не раз приходилось обрабатывать раны, ведь до госпиталя добраться нужно время, а вызывать наряд медиков на место – значит спровоцировать служебное расследование.

Ротированным солдатам запрещено на время пребывания в приграничной с мятежом зоне проводить свободное время подобным образом, только в том случае если оформлен увольнительный, что крайняя редкость, а попойки – нет. Про это несложное правило знают даже гражданские, но военные в своих узких кругах закрывают на него глаза, активно пропивая деньги в нашем и подобных кабаках.

Знаниями в области медицины я не блистаю, знаю только те основы, что в школе дают, зато я не боюсь вида крови и ран, а это, как оказалось, залог успеха при оказании первой медицинской помощи. Лукас всегда нахваливает меня, когда приходиться обрабатывать пьяных дебошир, говорит, что у меня большое сердце и целительные руки, но на самом деле мне глубоко безразличны солдаты и их ушибы, моя цель – избежать приезда настоящих медиков. Наказание за нарушение устава плохо отразится на посещаемости ресторана, и как следствие на наших заработках.

Наши ночные приключения заставили Лендера встать с постели и мчаться среди ночи в ресторан. Пока все заняты устранением погрома, я привела в порядок своего пациента и изрядно напилась.

Среда – красно-коричневый день. Разве можно с этим поспорить? Ещё в начале вечера я выглядела как милая девочка: сделала прическу, макияж, мечтала, как Джудин придет под любым предлогом, как обычно, увидеть меня будто случайно, но посмотрите на меня теперь! Мои руки и лицо измазаны кровью, косметика потекла от пота, а под ногтями грязь. В придачу к ужасному виду я ещё изрядно пьяна и устала.

Разлетающиеся эхом по залу, слышны голоса Лендера и отца Триш, но разобрать о чём так оживленно идет беседа практически невозможно. Да и зачем оно мне?

– Ты слышала, что Виктор сказал? ― толкает меня в бок рыжая подружка.

– Что сегодня чаевых мне не ждать? ― иронизирую я. Сморщив нос отсербываю еще глоточек белого пойла из бутылки.

– Да нет, глупая… Про выстрел, ― шепчет на ухо оглядываясь по сторонам, словно что-то украла.

Хм… Выстрел. Действительно. Во всей этой суете я совсем забыла про выстрел, что, собственно говоря, и спровоцировал массовую панику и драки. Стражники действительно нарушают устав по нескольким подпунктам, живут по своим правилам, но запретом использования оружия никогда не пренебрегали, ведь это подсудное дело. Выстрел был умышленно сделан в потолок, чтобы напугать толпу. Кому это понадобилось делать? На входе в ресторан охрана проверяет солдат и сумки девушек на наличие оружия. Как охрана пропустила человека с пистолетом?

– Только мятежники могли так смело использовать оружие в людном месте, ― срываются с губ мысли вслух у подруги.

Слова Веринии, как свист той самой пули простреливают меня насквозь, выбивая пьяный туман из головы. Мятежники… Наверняка Виктор просто пытается прикрыть одного из своих стрелков, вот и устроил с директором переговоры. Но что если нет? Что если мятежники действительно осматриваю новую территорию захвата? Нет, это невозможно… Я тысячу раз слышала, как важные мундиры за обедом делили шкуры, вырученные на искусственных боевых действиях и липовом мятеже. Всё это восстание на востоке, лишь раздутый концерт для обогащения действующей власти, а сегодняшний выстрел очередная провокация и не более. Вериния любит приукрасить сплетни, тем более после водки.

– Давай оставим эти разборки Лендеру. Лично я устала и иду домой. Ты со мной? ― прекращаю разговор я.

– Конечно с тобой, ― недолго думая, отвечает подруга.

Вериния устало смотрит на меня и заправляет мне прядь выбившихся волос за ухо. Это был долгий день.

Мы неспешно переодеваемся, я безумно рада снять грязную форму. Мне бы очень хотелось, чтобы сегодня на смене был Прим. Я разбита, устала и расстроена, что Джудин нарушил правило третьего дня. Был бы Прим на смене, он наверняка бы рассмешил меня уже не меньше трех раз, подшучивал бы всю дорогу о том, что я питаю нежные чувства к мужчинам в форме, и дорога домой была веселее. Но сегодня красно-коричневый день, а значит, в нем нет места моментам других цветов. Сегодня нет места для Прим, а у Прим сегодня нет места для меня (он поменял свои смены по средам на выходной, чтобы ходить на поздний сеанс с Триш в кино). Вытирая салфеткой лицо, я беру сумку с формой, что нуждается в стирке и мы с Веринией выходим из раздевалки.

– Лаванда, задержись на минутку, ― останавливает меня голос начальника. ― Зайди на пару слов в кабинет возле охраны.