По струнам гитары

Лобовое стекло зазвенело. Упираю в него глаза, чтобы разглядеть блестящие капли. Как назло пошёл дождь. Будто атмосфера в машине и так недостаточно угнетающая.

– Мы так и будем молчать? – вдруг всё же заговорила Снежа. Её тонкий голос, обычно напоминающий звук колокольчика, звучал непривычно низко и гнусаво.

– Прости меня, – выдаю я тихо и быстро, слова обжигают губы.

Снежа вскидывает голову, оборачивается, чтобы пронзить меня голубыми глазами, поблескивающими в темноте.

– За что ты извиняешься? – Она морщится.

– Прости… – замолкаю, сглатывая, – за то, что не брал трубку и…

Снежа едко хмыкает. Её губы кривятся.

– Ты правда думаешь, что дело в этом?

Сощуриваю глаза, вглядываясь в её бледное лицо, обращённое ко мне.

– Неужели ты не знаешь о том, что я чувствую? – Она опускает голову, шмыгает носом, затем нервно проводит ладонью по щеке, смахивая слезинки. Моё сердце сжимается. Не надо… – Я больше не буду скрывать. Мне изначально не надо было этого делать. Я должна была сразу сказать… – Голова резко вскидывается, в мокрых глазах светится решимость. Она смотрит в упор, отчего под кожу забирается страх и отчаянное желание вывалиться из машины, прямиком в лужу, чтобы не слышать. Но я остаюсь на месте, и до моих ушей доносятся её признание: – Я люблю тебя. Не как брата. Как мужчину.

Зачем она так?

Тело пронзает дрожь. Сожаление. Снежа вглядывается в моё лицо, стараясь поймать взгляд. Но я упираюсь глазами в рычаг коробки передачи, сводя брови. Что сказать? Снежа, как никто другой, заслуживает любви. Но я не…

– Я не тот, кто тебе нужен. – Сжимаю руки в кулаки, задерживаю дыхание, чтобы унять ноющую боль.

– Позволь мне самой решать, кто мне нужен! – вспылила Снежа. – Я уже не ребёнок! Мне надоело, что вы всё ещё видите во мне маленькую девочку! Я думала, что ты не такой, как Гай! Думала, ты воспринимаешь меня всерьёз!

– Я воспринимаю тебя всерьез, – возражаю, но тут же понимаю, как фальшиво это звучит. Глядя на неё, я до сих пор вижу зарёванную малышку, которой нужна защита и забота.

Снежа запрокидывает голову, часто моргает, затем вновь смахивает проскользнувшие капли, после чего отворачивается, чтобы уставиться в окно.

Я рвано выдыхаю. Пальцы врываются в волосы, чтобы растрепать. Словно это поставит мозги на место, заставит их работать. Какого хрена я приехал? Я не готов к этому разговору! Да и никогда не был бы. Всё, что касается чувств, мне чуждо.

– Я сама виновата. – Влажное стекло запотевает от её дыхания. Она касается его пальцем, проводит вверх и вниз, рисуя сердце. – Я знала, что ты не чувствуешь того же. Но продолжала лелеять надежду, что когда-нибудь ты увидишь во мне не сестру, а девушку; что однажды ты поймёшь: тебе нужна только я. – Молчу, но мы оба знаем, о чём я подумал: этого никогда не будет. – Меня даже не волновала бесконечная череда девушек на одну ночь. Я знала, что выше их, ведь они ничего для тебя не значили. – Это правда. – Но Ульяна…

Низ живота сжался, я прикусил язык. Снежа вновь и вновь обводит уже нарисованные линии на запотевшем стекле, рисунок разрастается.

– Ты её любишь? – Её палец замирает, сделав точку внутри ровного сердца.

Ощущение, что мне ударили под дых, а затем окунули в воду. Я жадно вдохнул, вдавливая затылок в стекло позади меня.

Люблю ли я принцессу? Даже звучит бредово.

Открываю рот, чтобы выразить негодование, но останавливаюсь.

– Расскажи ей. Расскажи ей правду о нас.

Должен ли я сделать? Станет ли Снеже от этого легче? Или вновь даст надежду, не позволяя двинуться дальше?

Да и что я скажу? Что у нас договор? Фальшивые отношения, которые помогают мне избавиться от назойливых фанаток? Всё уже полетело в тартарары!

Фанаток не становится меньше. Они наоборот слетели с катушек! А я до безумия хочу девушку, которую выбрал именно по причине уверенности в равнодушии к её персоне!

Мне бы закончить этот фарс, признав поражение. Но мне страшно, ведь тогда принцесса уйдёт. Я к этому не готов. Не сейчас.

– Уля – хорошая девушка, – вздыхает Снежа, словно её это разочаровывает. – Я злюсь, потому что не могу её ненавидеть. Но при этом ревность разъедает меня, – она прижимает руку к груди, затем шумно вздыхает.

Снежа дыхнула на стекло, оно вновь запотело, выделяя рисунок на фоне. Затем резко провела ладонью по окну, стирая сердце, словно решаясь.

– Я готова смириться, если ты действительно её любишь. Поэтому спрашиваю. – Она делает глубокий вдох, затем выдает: – Ты её любишь?

Я не хотел ей лгать. Мать вашу, это же Снежка! Я никогда не обманывал её. Да, старался уберечь, но не врал. А сейчас мне нужно решить, стоит ли правда того, чтобы её произносить.

Сажусь прямо, провожу руками по лицу, затем обхватываю руль.

– Любовь – это слишком громкое определение. – Мой голос звучит словно со дна пустого колодца. Чувствую я себя также. И тонуть не тону, и выбраться не могу. – Не думаю, что вообще знаю, как она ощущается.