По светлому следу

— Вы забываете, Орест Викентьевич, — ответила Галина, — что, кроме нас с вами, есть и другие советские люди, которые не меньше нашего беспокоятся за судьбу степей. Оказывается, раньше нас сообщил в обком о странном состоянии степной травы колхозник, первым обнаруживший пораженный участок. Он совсем случайно проезжал тут по каким-то делам и, несмотря на то что очень спешил, сделал крюк в сторону, чтобы позвонить из сельсовета в город.

— Тогда выходит, что знал об этом не только Птицын, но и работники обкома? — Орест Викентьевич в недоумении поднял узкие плечи.

— Да, знали, — ответила Галина. — Однако это не помешало ни выступлению Михаила Александровича, ни принятию положительного решения по его докладу. А это значит, что мы не вправе сидеть сложа руки, а должны дать бой нашествию вредителей.

Орест Викентьевич только тяжело вздохнул и ничего не ответил, а Крылов воскликнул оживленно:

— Выходит, вы правду мне сказали, Галина Сергеевна, что едем мы на передний край фронта борьбы с природой! Досадно только, что метеорология наша пока лишь предугадывает погоду, а не организует ее…

Он поднялся с дивана и прошелся по комнате, разминая затекшие ноги, а Галина, глядя на его крупную, атлетически сложенную фигуру, невольно представила себе, как в самом деле должно быть тяжело сильному, смелому человеку только следить за приборами и по их показаниям делать выводы о силе и длительности атмосферных явлений, не имея возможности повлиять на них.

“Но ничего, — тут же решила она, — это даже хорошо, что такие люди занимаются метеорологией. Они не удовлетворятся только изучением погоды, а захотят повлиять на нее”.

Вслух она заметила:

— Пока такой сильный ветер, трудно будет предпринять что-нибудь против вредителей. Следите за погодой внимательно, Василий Иванович. Как только начнет утихать буря, немедленно дайте знать.

Крылов открыл дверь, пересиливая навалившийся на нее ветер, и скрылся в темноте ночи. Ворвавшийся в комнату воздушный поток сдул несколько бумажек со стола, рванул неплотно прибитый плакат, качнул лампочку, висевшую над столом. Причудливые тени забегали по стенам.

— Вот она, стихия-то! — задумчиво произнес Орест Викентьевич, глядя на свой птичий силуэт, мечущийся по стене.

— Вы что имеете в виду, Орест Викентьевич? — сдвинув брови, спросила Сугробова. — Нашествие насекомых или эту бурю?

Резкий порыв ветра швырнул в стекла сухие листья, потряс раму окна, засвистел, заулюлюкал, притих и снова навалился на окна, на двери, зашумел в ветвях деревьев.

Галина, не сводя строгих глаз с Шмелева, ждала ответа.

— Я вообще стихию имею в виду, Галина Сергеевна, — повторил Орест Викентьевич и зябко пожал плечами. — Вековечную природу…

— А я — то думала, что, работая столько лет рядом с Михаилом Александровичем, вы научились итти вперед наперекор всяческим стихиям. Ошиблась, значит, — холодно сказала Галина и вышла в другую комнату.

А Орест Викентьевич долго еще сидел у окна, всматривался в непроглядную тьму ночи, прислушивался к завыванию ветра и тяжело вздыхал. Неспокойно было на душе энтомолога.

Крылов действует

К утру ветер не утих, а еще более усилился. Он дул теперь с таким ожесточением, что идти против него открытым местом становилось все труднее. Только один Крылов со своей метеорологической станции ходил через открытую поляну к центральному зданию опорного пункта, не сгибаясь под напором ветра.

В девять часов утра Галина снова разговаривала с Птицыным. Михаил Александрович сообщил, что зарегистрировано еще несколько пораженных паразитами участков. Аэрофотосъемка уточнит картину, как только утихнет буря, а пока новый вид насекомых-вредителей изучается и испытывается на действие различных инсектисидов почти во всех биологических лабораториях области. На вопрос, когда он приедет, Птицын ответил, что ему приказано остаться в центре области и возглавить борьбу с вредителями.

Деревья в саду и лесных полосах шумели теперь еще громче и грознее, чем ночью. Ветер бешено наваливался на них, стремясь прорваться на простор северо-западных степей. Но он гулял лишь по вершинам деревьев, путаясь и ослабевая в массе ветвей, стволов и в зарослях кустарников.

Орест Викентьевич все утро просидел в своей комнате, наблюдая борьбу ветра с лесной преградой. Только в полдень он осторожно постучался в дверь комнаты Галины Сергеевны. Ответа не было. Он подождал и постучал громче, но и на этот раз никто не отозвался. Только после этого Орест Викентьевич решился открыть дверь: комната была пуста.

— Странно! — пробормотал энтомолог и пошел разыскивать агронома Савельева. В отсутствии Птицына и Сугробовой Савельев обычно замещал их на опорном пункте.

Агроном был в саду и с геоботаником подпирал рогатками ветви яблонь, отягощенные плодами. На вопрос, где Сугробова, он ответил, что Галина Сергеевна уехала в степь, чтобы определить, насколько разросся за ночь пораженный участок.

— В такую бурю? — поразился Орест Викентьевич. — Не понимаю, для чего так экстренно…

— Вы вообще многого не понимаете, — недовольно отозвался Савельев.