По светлому следу

А пока войсковая разведка прощупывает передний край и тактическую глубину обороны противника, авиация углубляется в его тылы, а радиоразведка тщательно следит за работой его засеченных радиостанций, их перемещением, исчезновением или появлением новых раций. К вечеру через пункты сбора донесений, через посыльных и нарочных стекаются в штаб армии письменные донесения, схемы, карты, аэрофотоснимки, шифровки. И тогда штабные офицеры-разведчики принимаются наносить все это на карту, сопоставляя свежие сведения с уже имеющимися и определяя степень их достоверности. Постепенно такая карта густо покрывается графическими символами фортификационных сооружений, артиллерийских позиций, огневых точек и минных полей. Вписываются номера новых вражеских частей, перемещаются старые. Беспрерывно меняющаяся обстановка на карте еще энергичнее приходит в движение. Она дополняется и уточняется с каждым телефонным звонком, с каждым вновь полученным донесением. Напряженным, лихорадочным пульсом войны бегают на карте цветные карандаши, нанося все новые и новые условные знаки.

Обычно разведсводка бывает готова к вечеру. Однако в этот день еще задолго до установленного срока начальник разведки штаба армии доложил командарму, что перед фронтом армии противник пришел в движение.

— Что же это — перегруппировка? — спросил его командарм.

— Части противника перемещаются почти без соблюдения обычных мер маскировки, — отвечал начальник разведки. — Похоже, что противник встревожен чем-то и спешит усилить свою оборону.

Фотопленка Кедровой

В тот же день генерал Погодин срочно вызвал к себе Астахова. Аудиенция была предельно короткой, но капитан Астахов был не только удовлетворен ею, он был счастлив.

Генерал принял его, как обычно. Ни одним словом не высказал он своего одобрения, но по выражению его лица, по интонации голоса и по многим другим, почти неуловимым признакам понял капитан, что генерал им доволен.

Победа Астахову казалась очевидной. Командарм одобрил поданную им мысль и осуществил ее. И вот теперь официальные данные разведки со всей убедительностью объективных фактов подтвердили ее. Стало несомненным, что противник уже принимает контрмеры против вчера только разработанной штабом армии операции фиктивного наступления.

Это было даже не его личное торжество, а торжество логики, в которую капитан так верил и без которой не представлял себе разумной деятельности.

Выйдя от генерала и направляясь к себе, на свежем воздухе Астахов успокоился и понял, что повод к торжеству пока еще слишком незначительный. По сути дела, все осталось пока попрежнему, и до решения основного вопроса было еще очень далеко. Но все-таки была уже и маленькая победа, ибо круг, в котором находилось порочное звено, сузился, и сузился не произвольно, не случайно, а вследствие специально проведенного разумного действия. Значит, если и дальше действовать в какой-то логической последовательности, то и окончательное решение будет найдено.

Рассуждая таким образом, Астахов пробирался по узкому, скользкому от грязи дощатому настилу вдоль улицы поселка, в котором был расположен штаб армии. До домика его было уже недалеко, когда неожиданно встретился ему майор Гришин, вышедший из соседнего переулка. Капитан хотел было доложить ему результат посещения генерала, но майор перебил его.

— Все знаю, — сказал он. — Я только что от разведчиков. А для вас у меня дело. Знаете ли вы, что у Кедровой имеется отличный фотоаппарат?

— Да, конечно. Она ведь этого не скрывает.

— Что у нее — наш ФЭД или какая-нибудь немецкая штука?

— Наш ФЭД.

— Ну, а как Кедрова фотографирует? — Имел удовольствие у нее фотографироваться. Могу доложить — фотограф она отличный.

Майор попросил у Астахова зажигалку. Прикуривая, сказал, понизив голос:

— Поинтересуйтесь, что она фотографирует. Пленку проявляет она в фотолаборатории армейской газеты. Найдите повод посмотреть ее негативы. Были вы сегодня в редакции?

— Нет, не был.

— Ну, так зайдите непременно.

Гришин кивнул ему и завернул за угол. Астахов пересек грязную улицу и направился на окраину села. Однако не прошел он и трехсот метров, как увидел вдруг Наташу Кедрову. Она выходила из соседнего переулка.

“В редакцию я еще успею, — решил капитан, — нужно будет поговорить с ней…”

— А, Наталья Михайловна! — весело воскликнул он. — Далеко путь держите?

— На свою квартиру.

— Нам по пути. Вы, кажется, где-то недалеко от меня живете?

— Не знаю, где вы разместились, а я еще с тремя девушками живу в конце вот этой улицы.

— Ну, так нам определенно по пути! — засмеялся капитан.

Они пошли рядом. Наташа, помолчав немного и не глядя на Астахова, сказала:

— Знаете, товарищ капитан, когда меня называют по имени и отчеству, мне почему-то всегда кажется, что надо мной подшучивают.

— Почему так? — удивился Астахов.

— Не знаю. Лучше уж, по-моему, назвать просто по имени или по фамилии. В армии ведь так больше принято.

— Похоже, что вы сегодня не в духе, — заметил капитан, пристально взглянув на утомленное лицо Наташи.