«По своим артиллерия бьет…». Слепые Боги войны

г) тт. Бухарину и Пятницкому разработать вопрос о выдаче денег секциям Коминтерна не из Москвы и не через русских, а из Берлина (Запбюро) и Иркутска (Востбюро), обязательно через иностранных товарищей».

Дипломатические отношения с Англией были восстановлены 3 октября 1929 года, как только на смену «твердолобым» консерваторам пришли лейбористы. А следом западный мир с головой захлестнула волна Великой депрессии…

Можно сказать, что военная тревога в СССР была «учебной», однако она позволила проверить состояние вооруженных сил страны, мобилизационную готовность экономики и настроения населения, заставила советское руководство трезво оценить состояние дел и показала неспособность Союза на равных тягаться с великими державами. Общая оценка по результатам учений — «неудовлетворительно».

Так, согласно заявке Народного комиссариата по военным и морским делам, составленной на случай войны, в первый год ведения боевых действий требовалось 32 миллиона снарядов и 3,25 миллиарда винтовочных патронов. Реально в случае начала войны Красная Армия могла получить от военной промышленности 29 % потребности в патронах и 8,2 % снарядов. Причем, составляя заявку, НКВМ исходил из расчета, что боевые операции будут длиться не более шести месяцев в году, а нормы расхода боеприпасов останутся на уровне последнего года Гражданской войны.

5 апреля 1927 года Президиум ВСНХ докладывал: «Производственная мощность, которую имеют заводы военной промышленности в настоящий момент, находится в полном несоответствии с объемом современных мобилизационных потребностей Военведа. По большинству основных предметов вооружения заводы военной промышленности при полном их напряжении могут покрывать лишь известную долю потребностей, заявленных Военведом. В некоторых случаях эта доля весьма низка и определяется лишь 10–15 %. Больше половины изделий дают процент не более 50-ти».

Недремлющая ЧК сообщала, что артиллерия РККА находится «почти на том же техническом уровне, на котором она состояла в 1917 г., если не в 1914 г.»: «В настоящее время по основным вопросам артиллерийской техники это положение не изменилось, ибо ни одно задание Штаба РККА по модернизации существующих образцов и по конструированию новых не выполнено, несмотря на громадную затрату средств и потерю времени».

Вновь подняла голову оппозиция, обвинявшая партийную верхушку в перерождении, бонапартизме, ошибочной внешней политике по отношению к Англии, Гоминьдану и буржуазным профсоюзам.

Но больше всего настораживали «нездоровые», пораженческие настроения отдельных слоев населения. «Социологические опросы» показывали, что большинство не сомневалось, что Советская Россия войну проиграет, и, в общем-то, не имело ничего против интервенции: «Соввласть будет существовать только до первой войны, а там настанет ее гибель, так как каждый крестьянин выйдет с чем попало и будет кричать: долой соввласть».

В сводке ОГПУ от 20 августа 1927 года содержался перечень негативных мнений рабочих:

«В случае войны рабочие на таковую не пойдут, т. к. они убедились в «прелести» Советской власти, которая сама стремится затеять войну, видя безвыходность своего положения… Нам угрожает война из-за коммунистической пропаганды за границей…

Нет больше дураков, довольно, позащищали, и хватит, а что за это получили? Ничего. Много хуже, чем при царском режиме стал жить рабочий… Пусть воюют те, кому лучше живется, а нам все равно… Перебить всех коммунистов и комсомольцев, которые хотят войны…

Если война, то будем сначала бить администрацию, а потом уже воевать…

Даешь войну, получим оружие и будем проводить вторую революцию…».