По тюрьмам

— Аллу привезли к нам поздно вечером, — рассказывает жена Дакаева Аминат Каюмова, — сначала она не хотела оставаться, боялась нас. Потом увидела, что в комнате спят наши дети, и успокоилась. Она была сплошь в комариных укусах… Жила Алла вместе с нами, ела то же, что и мои дети, играла с ними, спала рядом, по ночам я водила ее купаться на речку, от бомбежек учила прятаться под окнами дома, в подвал она боялась идти… — Аминат говорит, что привязалась к Алле и переживала за нее. Хотела ехать в Хасавюрт, чтобы связаться с родителями девочки, но побоялась, что бандиты расправятся с ее детьми. — Я просила прощения у Аллы, когда она жила у нас. В суде не стала извиняться перед девочкой, потому что это было бы не то, но сейчас снова прошу у нее прощения, — говорит женщина. — В Чечне волчий закон: сильный давит слабого. Только у нас в Шали из чеченских же семей были похищены трое детей и с родителей требовали выкуп. Что я могла сделать для Аллы? Чем помочь? И сейчас я по-прежнему боюсь за моих детей.

Следователь Ковалев: «Действительно, Дакаев относился к девочке неплохо. Но выходить из его дома она могла только в сопровождении провожатого. А за то, что Алла жила у Дакаева, он получил от Ахматханова 4 тысячи долларов. Поэтому мы сочли его соучастником преступления».

В суде эта информация не проверялась, но следствие якобы располагало сведениями, что Дакаев и Абуев якобы принимали участие в обмене Аллы в декабре 1999 года. Ахматханов привлек их потому, что опасался: его людей могут перестрелять.

Третьего из подсудимых, Саламбека Джаватханова, привезли к нам на третьяк из Москвы, и я его встретил однажды на сборке и впоследствии несколько раз видел издалека. Это крупный, немолодой человек с расшлепанным носом. Мы поговорили с ним о московских тюрьмах. Джаватханов, так же как и четвертый подельник Хизряев, якобы был осужден в Москве по статье «Самоуправство». Ахмед Дакаев будто бы получил срок за разбой в городе Тольятти. Впрочем, сам он мне о сроке в Тольятти не говорил, а СМИ могут и ошибаться, и злонамеренно лгать. Я знаю это на своей шкуре. Фильм Первого канала «Охота на призрака», сочиненный по мотивам моего уголовного дела телебандитами, доходит до самой низменной лжи. Так, в фильме есть врезка, где показаны огромные еврохоромы, якобы помещение партизанской базы, обнаруженной на Алтае. Показаны нары человек на сто, в то время как в избушке, откуда нас брала группа захвата, могли едва поместиться три железные кровати. Это только один эпизод лжи, а их в фильме множество.

В тюрьме плавают всякие люди. Часть их (нас) совершила свои преступления обдуманно, часть — случайно. Безусловно, в российских тюрьмах находится самая энергичная часть населения России. Безусловно, определенное количество людей будет находиться в тюрьмах при любом режиме. Но значительная часть заключена потому, что это государство не умеет привлекать на свою сторону энергию и волю буйной части населения. И тупо гнобит людей, которые в иное время покоряли бы для него Турцию или Пакистан, стреляли бы в стычках на караванных тропах агентами Коминтерна. К этой категории относятся и чеченцы. Удивительна пассионарная живучесть этого небольшого горного народа, бросившего вызов чванливой и жестокой России. Их женщины некрасивы, низкорослы и черны, но они рождают мужчин острых, сильных и непокоримых, как куски колючей проволоки.

В воронке они быстро порешали свои дела. Дакаева вывели из стакана и прихватили наручником к решке. Ильяс Абуев встал, подошел к решке, и они затараторили на своем чеченском, перемежая речь русскими словами.

Когда хоть чуть заикнешься о чеченской воинственности, обыватель обыкновенно парирует заявлением: «А они нашим солдатикам головы отрезают». На это можно ответить, что у этих ребят все серьезно, они «ваты не катают» и защищают свою независимость со звериной жестокостью. Их воинские манеры оставляют желать лучшего. Добавлю также, что наши солдатики успешно учатся: научились отрезать головы чеченцам. Таких, как полковник Буданов, в Российской армии — тысячи. Война есть война, а кавказские горцы, безусловно, всегда будут дичее русских ребят — обитателей спальных районов больших городов. Но в тюрьме все равны — и разбойник, и мытарь, и святой, — все мы корчимся на наших крестах, на нашей Голгофе. И горцы, и русские мальчики. На преступление уходит мгновение, если оно необдуманное, и несколько дней, ну недель в жизни, если оно приготовлялось. А в мрачных чистилищах тюрем люди живут годами, а впереди еще дисциплинарный ад зон…

ГЛАВА 7