По ту сторону

— Да заткнись ты, придурок! — прорычал изобретатель и лёгким движением руки смёл меня в строну. — Не позорься перед девушкой!

— Сам дурак, — пробормотал я, понимая, что остался не у дел. А Серёга уже рокотал «обволакивающим» басом:

— Простите, мадам, мой непритязательный вид. Это всё местные насекомые!

— Они не насекомые!

— Ну, не важно… Агрессия этих тварей поставила меня в слегка затруднительное положение. Вы спасли мою жизнь и здоровье! Если б не вы, о, таинственная незнакомка, мои кости украсили бы этот пляж! Нет меры для выражения моей признательности! Я готов пасть к вашим ногам! Я готов…

— Хорош орать! — буркнула женщина, убирая нож в чехол. — Кости они тоже потом съедают. А если готов падать к моим ногам, так падай!

— Что, прямо так? — опешил Серёга. — Я же весь изранен, весь в крови — вдруг какой сепсис занесу! Может, вы меня сначала перевяжете, приложите к ранам целебные травы, а потом я и паду — в смысле к вашим ногам, а?

— Сейчас я тебе приложу, — пообещала красавица. — И приложу, и перевяжу так, что мало не покажется! Падать к ногам будешь или нет?

Серёга, кажется, растерялся. Это было так на него не похоже, так для меня непривычно, что прерывать их диалог было просто грешно.

— Конечно буду… раз надо, — пролепетал он. — А зачем?

— Для удобства разделки, — деловым тоном ответила женщина и оглядела Серёгу с головы до ног. — Слушай, пойдем на ту сторону, там ты и падёшь, а? У меня ж птички вечно голодные, а ты тяжелый! Хотя, собственно, можно и расчленить… Или просто сюда их позвать… М-да-а… Давай, падай, пока не передумал!

Мой несгибаемый приятель оказался в смущении. Местная дама ожидала. Она села, стала пересыпать песок из руки в руку и откладывать в сторону железки, которые в нём попадались. Серёга тоже уселся на грунт и в пароксизме отчаяния обхватил руками голову. Однако, в отличие от меня, в трудную минуту одиноким он не остался. Сильно хромая, к нему подскакала серая ворона:

— Ка-а!

— Вот! — сказал изобретатель и протянул свою немаленькую лапу. Ворона не отстранилась и позволила ему погладить себя пальцем по голове. — Только ты меня понимаешь!

— Ка-а, — сказала птица и обильно погадила на песок. — Ка-а!

— Да, — сказал Серёга, — ты права. Злые они все. Корыстные. Только о себе и думают! А я… А мне…

— Ка-а, — сочувственно кивнула птица.

— Вот именно! — как бы воспрял духом изобретатель. — Ну, вляпались мы во что-то! Что ж теперь, помирать, что ли?!

— Ка-а! — сказала птица. И добавила: — Кх-а-а…

— Это мы ещё посмотрим! — категорически не согласился мой приятель и воззвал: — Вован, ты собираешься меня представить своей даме? Или ты вааще?!

— Это ты мне? — оторвался я от раздумий о суициде. — А вы разве ещё не знакомы?

— Ну, ты, блин…

— Заткнись! — резко возразил я. — Слушай, пока ты тут спал и с раками воевал, я провёл разведку. Ничего хорошего сообщить не могу. Мы куда-то плывём. Люди здесь как бы живут. Надо ли и нам тут жить — не уверен. Зачем эта девушка взялась тебя спасать, я понятия не имею. Как её зовут — тоже не знаю. Усёк? Но она довольно красивая и… добрая, — добавил я, вспомнив про летающий суп.

Как это ни странно, но ожоги мои почти не болели — может, суп был действительно не очень горячим?

Возникла пауза — кто сидел, кто лежал — и все думали о смысле жизни. Включая обожравшуюся ворону, которая растопырилась на песке и тяжело дышала.

— Света меня зовут, — вдруг сказала женщина. — Кандидат биологических наук.

— Владимир, — откликнулся я. — Тоже кандидат, но совсем других наук…

— Ученые, бли-ин… — прохрипел Серёга. — А я на докторскую пошёл, но на предзащите затоптали гады!

— Не признали юного гения! — хмыкнул я. — Ретрограды, ревизионисты хреновы!

— Традиционалисты, — поправил Серёга. — Нет у людей полёта… Света, можно с вами на «ты»?

— Ну, рискни…

— Мне терять нечего! А что ты имела в виду под падением к твоим ногам? Причем в каком-то определённом месте, а?

— Да ничего я не имела! Просто чайки же всегда голодные. В море им нельзя, а у них инстинкты. Наверное, сейчас идёт отбор — выживут те, кто сможет обходиться без хватания добычи с воды. Но их же тянет, они же чайки… А там эти верхоплавы — почти всю популяцию извели! Теперь, похоже, сами вымирают — птицы кончились. Но туда им и дорога — уроды какие-то инопланетные!

— И ты кормишь чаек, чтоб они в море не летали? — сообразил я.

— Да разве их накормишь…

— Погодите, — привстал на локте Серёга, — ты, значится… Я, значит, от избытка чувств паду к твоим ногам, а ты, значит, меня чайкам скормишь, да?

— А что, ты большой, — пожала загорелыми плечами женщина. — Тебя им надолго хватит. Но лучше на той стороне — я их к одному месту кормёжки приучаю.

— Какой цинизм…

— Причём тут цинизм?! Сейчас речь идёт о судьбе популяции! Если она по численности перейдёт порог резистентности, то уже не восстановится, и чаек здесь не будет. Нужно продержаться, пока станет репродуктивным нынешний молодняк. И следующее поколение надо проконтролировать. Они быстро учатся, но инстинкты часто оказываются сильнее.

Я просто не смог удержаться, чтоб не добить окончательно своего гордого одноклассника: