По ту сторону

На обычные ухаживания Белкина реагировала спокойно, отшучивалась и достаточно умело держала дистанцию. Начкар, однако, не привык, чтобы на ЕГО базе кто-то водил его за нос. Сначала он пытался разыгрывать из себя гусара, потом «старшего друга», но полковничье терпение быстро истощилось, а отношения с Белкиной не продвинулись ни на йоту. Постепенно он свирипел и распалялся. В институте начкар чувствовал себя полным хозяином, «мелкие шалости» ему всегда прощались— командир округа когда-то служил с ним в одной части, и были они до сих пор не разлей вода. Очередной свой день рождения начкар решил отметить прямо на работе, а Белкина и тогда была старшей ночной смены. Собственно, это означало старшая в паре, так как кроме нее в лабораториях оставалась еще одна женщина-оператор.

Пили в караулке долго и умело, с музыкой и салютной стрельбой. Затем захмелевшие офицеры, как это часто бывает, решили вызвать баб. Такое и раньше случалось на территории института, Ивс еще не успел по-настоящему взять власть в свои руки, и реальным хозяином пока действительно был начкар. Но в этот день вместо привычных ко всему «боевых подруг» полковник решил воспользоваться собственным персоналом. На третьем часу гулянки Белкину пригласили «поддержать компанию». Она отказалась. Начкар сообщил, что у него день рождения, и предложил ей его поздравить. Она поздравила его по телефону и положила трубку. Тогда начкар вполне официально вызвал ее на проходную. Белкина попыталась сослаться на срочную работу. Он повторил приказание. Белкина, как и положено, пришла. Девчонке налили полный стакан водки и предложили выпить за здоровье товарища Шелленберга. Она, не отказываясь от тоста, сказала, что это для нее слишком много, и только пригубила. Начкар, уже достаточно пьяный, гаденько улыбаясь, сообщил, что за здоровье товарища Шелленберга положено пить до дна. Белкина сказала, что она на работе. Слово за слово — девчонку заставили-таки допить стакан и уже не дали уйти. Ее напарница, женщина лет тридцати, привыкшая к шалостям начкара, давно сидела здесь же и спокойно пила стопку за стопкой. Ничего плохого в происходящем она не видела, наоборот, постепенно разогревалась и вскоре пошла с двумя офицерами в оружейную— рассматривать личные стволы. Еще через двадцать минут «посиделок», поняв, что добром ему ничего не обломится, распалившийся начкар повалил Белкину на продавленный, всякое повидавший диван караулки. В следующую секунду он получил сильный удар в переносицу. Оттолкнув начкара, зажимавшего руками разбитый нос, Белкина табуреткой вынесла окно и закричала.

Девчонку тут же сшибли и начали вязать, раздирая рот полотенцем, но на е¬ счастье Ивс, всегда работавший до поздней ночи, услышал звон стекла и короткий, отчаянный крик. Сообразив, что это может быть, Вагнер взял пистолет и выбежал наружу.

Когда он вошел в караулку, Белкину уже практически раздели и руки ее были привязаны к валику дивана.

Ивс тут же застрелил начальника караула.

В принципе, он так или иначе собирался убрать этого человека, который его раздражал, и можно было считать, что повод подвернулся самый подходящий. Затем он вызвал по рации охрану и прострелил ногу одному из приятелей начкара, который не вовремя пошевелился; остальные участники попойки, замершие в нелепых позах, без команды заложили руки за голову.

Это был первый случай в его жизни, когда он сам, лично, убил человека. Никаких особенных эмоций Ивс по этому поводу не испытывал, хотя несколько дней внимательно к себе прислушивался. Служебное расследование подтвердило своевременность и целесообразность действий Вагнера Ивса. Все участники пьянки, включая раненого, отправились в трудовой лагерь в Треблинку. Ивс получил благодарность от командования и полностью подчинил себе институт, ни явного, ни косвенного саботажа здесь более не наблюдалось. Белкина, которой и раньше нравился ее шеф, теперь была готова за него и в огонь и в воду. Вообще говоря, такие отношения устраивали Ивса, хотя степень этой преданности он не переоценивал и никаких особых секретов Белкиной не доверял. Многолетняя работа с психотропными материалами приучила его к тому, что с любого человека можно считать любую информацию.

Компьютеры в этом отношении были более надежны.

Белкина смотрела на него, закусив губу. Ивс был уверен, что она знает о Наде, знает о том, что она моложе Нади, и не понимает, почему все так. Если ей ничего не нужно, кроме него самого, если все искренне, все правда, то почему? Может быть, когда-нибудь…

— Сержант Белкина, останьтесь.

Удивленный взмах длинных ресниц и вспыхнувшая надежда. Ивс встал со своего кресла, подошел к Белкиной почти вплотную и протянул ей белый конверт, глядя прямо в глаза.