По ту сторону Алой Реки

— Маленький! — тут же откликнулась И, будто ждала этого вопроса. Она показала, сдвинув большой и указательный пальцы, что-то очень маленькое и рассмеялась. Больше на эту тему не заговаривали.

После первой смерти последовали новые. Сначала — еще две женщины, потом начали умирать дети. Левмир и раньше ни с кем не дружил близко, а после знакомства с И вовсе отстранился от сверстников. Но даже так ему было больно и страшно смотреть на повозку, вывозящую гроб из деревни в город. Плачущие родители прощались с телом здесь. В городе ребенка ждала печь.

Провожая взглядом одну из таких повозок, Левмир сжал под рубахой ставший ненавистным медальон. Да, Левмир жив. Да, он хотел жить и не хотел умирать. Но сейчас чувствовал себя подлецом, будто победил в игре, сделав подножку сопернику. Почувствовал чей-то взгляд. Со своего двора смотрел Санат — мрачный, непреклонный. Санат мотнул головой в ответ на невысказанный вопрос мальчика. Этот вопрос он задал И:

— Я могу дать медальон кому-нибудь другому?

Он думал в этот момент об Ареке, которая очень плохо переносила донации. Если и держалась на чем-то, так это на регулярных походах в «Питейное» с Санатом и Левмиром. Санат угощал каждый раз, так что Левмир даже не представлял, сколько же у него денег.

— Почему? — удивилась И.

— Многие… умирают, — ответил мальчик.

— Скоро все закончится, — сказала И. — Потерпи.

— Закончится? Как? Ты знаешь о восстании?

Девочка кивнула. Выражение лица ее стало отсутствующим, она не смотрела в глаза Левмиру.

— Расскажи, что будет? Что значит «все закончится»? — не отставал Левмир.

— Не могу, — шепнула И. — Не делай так.

— Как?

— Так не должно быть. Есть ты, есть я, есть эта полянка, бревно, ручей и звезды. А больше ничего нет. Носи медальон, не отдавай его. Я хочу, чтобы ты был здесь.

— Зачем?

— Без тебя никого нет, — чуть слышно сказала И.

Левмиру показалось, что она плачет. Шагнул к ней, и девочка спрятала лицо у него на груди, как в тот раз, на берегу. В этот момент действительно не было ничего. Волосы И пахли сладкой свежестью летнего утра.

После смерти пятого ребенка отец Левмира собрал жителей на площади посреди деревни и сказал:

— Все.

Он махнул рукой, будто подводя черту. Толпа проводила взглядом его ссутуленную фигуру, не издав ни звука. На следующий день в город никто не поехал. И на следующий тоже. Все в деревне замерло в ожидании. Под окнами крепли, тянулись к солнцу стрелки чеснока.

Глава 8 День рождения принцессы

Принцесса Ирабиль открыла глаза, разбуженная солнечным лучиком. Поежилась от света и спряталась под одеяло с головой. По привычке она принялась считать дни до встречи с Левмиром. Осталось всего одна ночь. Принцесса улыбнулась и, окончательно проснувшись, отбросила одеяло. В тот момент, когда босые ноги коснулись мягчайшего ковра, принцесса ощутила жажду. Язычок пробежался по зубам, обнаружив острые клыки. Сердце опять остановилось во сне.

Ирабиль спрыгнула с кровати. Три высоких зеркала поочередно отразили ее, идущую к комоду. В верхнем ящике три пробирки. Ирабиль выпила одну. Тишину комнаты нарушил звук вдыхаемого воздуха. Румянец вернулся на щеки принцессы.

В дверь постучали.

— Папа? — крикнула принцесса.

— Услышал, что ты проснулась. Можно войти?

Принцесса одним прыжком оказалась у зеркала. Отбросила спутанные волосы, вытерла с подбородка капельку крови и с немым упреком посмотрела туда, где растущая грудь с каждым днем все больше приподнимала ткань ночной рубашки. Наверное, из-за этого постоянного смущения Ирабиль останавливала во сне сердце.

— Входи, — сказала, закутавшись в халат.

Дверь открылась, впустив полностью одетого отца. Он улыбнулся дочери.

— С днем рождения, милая.

Глаза принцессы широко распахнулись, рот приоткрылся.

— Только не говори, что ты забыла! — воскликнул отец, всплеснув руками.

— За-бы-ла, — пролепетала Ирабиль. — Погоди, нет… Сегодня…

— Сегодня, сегодня. Тринадцать лет. Целая вечность для тебя, и одно мгновение для меня.

Отец вздохнул. В его глазах принцесса читала грусть, но губы улыбались.

— Спасибо, папа, — сказала Ирабиль.

Она обняла отца и, почувствовав, как его руки сомкнулись у нее на спине, замерла, наслаждаясь этим ощущением. Отец любил ее, но был скуп на ласку. Недавний танец на балу, да это объятие… Когда еще он прикасался к ней с такой нежностью? Наверное, в далеком детстве. Принцесса сказала «спасибо» не только за поздравление. Она благодарила отца за улыбку — пусть и с грустными глазами.

— Я велел накрыть на стол. Ты голодна?

Еще одна черта отца, которая восхищала принцессу. Он ни разу не забыл, что она дышит и растет. Король Эмарис, чье сердце в последний раз стукнуло почти четырнадцать лет назад, а до этого молчало целую вечность.

— Спасибо, — повторила Ирабиль.

— После завтрака прокатишься со мной? Хочу показать тебе Храм.

Принцесса отстранилась от отца. Она не верила собственным ушам.

— Ты покажешь мне его?

— Конечно. Думаю, теперь я смогу увидеть вас вместе.

Сердце принцессы забилось быстрее, дыхание сперло.

— Что случилось, папа? — спросила она.

— Ничего. Почему ты спрашиваешь?