По ту сторону бездны

Александрит попросил правителей и старейшин отойти в сторону и неожиданно окатил Эгирина водой, чтобы все зрители, не имевшие возможности потрогать юношу, смогли убедиться в том, что это не фокус. На мгновение вода обрисовала очертания молодого человека, который поднял руки, защищая лицо, отплевываясь и отфыркиваясь при этом. Одежда намокла, и до людей стало постепенно доходить, что внутри нее действительно живой человек и это никакая не иллюзия. Это настоящее волшебство.

– Хоть бы предупредили, – проворчал Эгирин, ероша невидимыми ладонями невидимые волосы.

– Ничего! Не сахарный, не растаешь! – ни капли не смутился Александрит. – Дорогая, – обратился он к жене, – подсуши его, пожалуйста, а то мальчик немного продрог.

Нефелина, лукаво улыбнувшись, тут же выпустила озорной ветер, который теплом мгновенно высушил одежду, не забыв при этом немного потрепать юношу.

Сардер склонился к внуку и тихонько спросил:

– Мальчик мой, а где все твои записи?

Выслушав ответ, он тут же передал информацию Криолине, которая кивнула и в сопровождении двух придворных стремительно улетела в сторону Смарагдиуса. Эгирин так же тихо спросил у деда:

– Куда это она?

– За твоими записями, – шепотом объяснил Сардер. – Как ты понимаешь, их нельзя оставлять без присмотра.

Пока они переговаривались, Эссантия, признавая величие открытия, сделанного учеником, озарила все вокруг ярким солнечным светом, и трибуны утонули в овациях.

Первый день поединков закончился, и зрители начали потихоньку покидать места, глазея на Эгирина, который по-прежнему стоял без головы и рук. Правители и старейшины взяли Эгирина и, не дав ему даже пообщаться с друзьями, поспешно погрузились в лунфилет и полетели в Манибион.

Они спешили надежно спрятать черновики Эгирина, которые лежали в домашней лаборатории Луны, а потом уже все детально обсудить. Луна с Сентарией разочарованно посмотрели вслед лунфилету, вздыхая, что для них тайна пока останется тайной, и вместе с друзьями заторопились в Манибион пешком. Все как один были под впечатлением от изобретения Эгирина. И, конечно же, хотели попробовать его на себе.

Довольная Эссантия вернулась в Валоремию, чтобы отдохнуть после насыщенного дня. Любуясь золотистыми пылинками, которые, радуясь возвращению хозяйки, плясали в солнечном луче, она и не заметила, что в танце у пылинок появился партнер. Крохотный тонкий завиток, который скручивался в спираль и раскручивался длинной нитью. Незаметной тенью он скользил среди пылинок, и они шарахались от него. Но Эссантия думала, что пылинки просто танцуют. Она не замечала страха, поселившегося среди них.

В это время правители и старейшины закрылись в главном зале советов дворца целителей. Невидимый Эгирин, которого они могли видеть лишь благодаря одежде, стоял в центре. Цитрина медленно подошла к нему.

– Ты хоть понимаешь, какое великое открытие сделал? – спросила она.

Эгирин кивнул, а потом, спохватившись, что его головы не видно, ответил немного севшим от волнения голосом:

– Да!

– Надеюсь, тебе не нужно объяснять, что рецепт твоего изобретения, в отличие от всех остальных, надо сохранить в полной тайне?

Эгирин вновь кивнул.

– Да, понимаю, – поспешно добавил он.

– Если твое открытие попадет в руки врагов, то Драгомиру придется несладко. Поэтому ты прямо сейчас должен передать нам все записи.

– Конечно, как скажете, – тоскливо согласился Эгирин, которому хотелось продолжить эксперименты.

– А теперь расскажи, как ты к этому пришел.

Эгирин вздохнул и, немного волнуясь, начал рассказ.

На изобретение пыльцы-невидимки его натолкнули, сами того не подозревая, Сентария с Ониксом. Через несколько дней после того, как Эгирин поселился в Смарагдиусе, они провели ему обязательное посвящение в земные чародеи, придуманное старшими учениками.

Идея посвящения родилась после того, как селекционеры вырастили целовальник гостеприимный – цветок с весьма своеобразным характером и одной милой привычкой, о которой новичкам никто, конечно же, не рассказывал. Сардер, знавший об этом, только посмеивался и разрешал использовать целовальник для обряда.

Сентария с Ониксом отвели ничего не подозревающего Эгирина в экспериментальную часть сада и толкнули в объятия гостеприимного цветка, который так обожал гостей, что утаскивал их в свой бутон.

Эгирин был возмущен, что после встречи с гостеприимным цветком ему пришлось ходить весь день перемазанным в сверкающей пыльце.

«Вот бы пыльца была невидимой, тогда я бы не выглядел посмешищем», – эта мысль прочно засела в его голове, и он несколько недель экспериментировал в кабинете Сардера.

Однако ничего не получалось придумать, пока Эгирин случайно не наткнулся в записной книжке отца на описание одной интересной породы рыб, открытой ученым-сафайрианцем.

Ученый принес рыбу Мориону для изучения, и тот с недоумением смотрел в пустой аквариум, не понимая, чего от него хочет взволнованный сафайрианец. Лишь бросив щепотку корма, он вдруг увидел, как в аквариуме появляется настоящая рыба.