По ту сторону черной дыры

– Здесь Русью пахнет! – раздался торжественный голос Булдакова, который торчал из правого люка, и обозревал сие подобие городища. Дорога упиралась в произведение доисторического зодчества – трехглавый терем, видимо, оккультного предназначения.

– Да ведь это – церковь! – произнес Мурашевич. Булдаков покосился на него.

– Долго напрягал башку? Ладно, поехали!

«Воистину, Гагарин!», – подумал Володя. Меж тем БТР послушно тронулся, и покатил, плавно покачиваясь, по ухабистой дорожке.

– Стоп! – раздалась команда, когда боевая машина достигла дверей храма.

– Мурашевич, Горомыко, Волков и Резник за мной, остальные – на месте! – скомандовал майор и, молодцевато подтянувшись, выпрыгнул из люка на утоптанную землю. Рядом, тихо сопя, пристроились бойцы.

– За мной! – повторил Булдаков, и решительно – беспардонно вломился в терем, сопровождаемый своей маленькой, но грозной свитой. При их появлении паства склонила головы еще ниже. Возле аналоя стоял бородатый со спутанными волосами мужик и гундосил о непонятном. Горомыко, которого мама в детстве выдрессировала в весьма и весьма хорошем тоне, спонтанно вспомнил о правилах приличия, и брякнул первую фразу из разговорного стека:

– Здорово, люди добрые!

– Богородица, спаси детей своих! – завопил бородатый.

– Горомыко, молчать! – скрипнул зубами майор, – ё мае, что за ребус?

– Народ, о чем кино снимаем? – спросил он, сделав лицо все понимающего человека. Головы недоуменно приподнялись.

– Товарищ майор, – зашептал Мурашевич, – какое к дьяволу кино! Где режиссер, где камера, где юпитеры, где, в конце – концов, баба с хлопушкой? Булдаков попытался собраться с мыслями.

– Товарищ майор! Чукчи на лошадях! – вбежавший Латыш перевел дух и выпалил:

– Там их хренова туча! Майор и солдаты выбежали из храма; на полном скаку в поселение влетали всадники.

Горели уже две избы. Механик – водитель БТРа, ефрейтор Довгалев предусмотрительно загнал задним ходом машину между церковью и каким-то сараем, создав прекрасный угол для обстрела. Люди Булдакова вместе с командиром отошли туда же.

Из храма вывалил народ. Люди стояли с хмурым видом, переминаясь с ноги на ногу.

– Товарищ майор, – это же татары – вполголоса произнес Мурашевич и снял автомат с предохранителя. Щелчки, раздавшиеся рядом, возвестили, что все вокруг сделали то же самое.

Атаман псевдоэскадрона что-то гикнул, и наступила тишина. Он выехал вперед и жестом поманил кого-то. Подошел какой-то сморщенный человечек, и встал рядом.

– Перед вами, – голосом старого туберкулезника просипел он, – багатур Саул-бей! – сотник светлейшего Иссык-хана, да будет благословенна вода, омывающая его ноги! Вы должны будете платить ему каждое лето ясак: сотню крупного скота да пять сотен мелкого. А в случае отказа… – толмач замолчал. Атаман поднял правую руку. Передний десяток вскинул луки и, прежде чем бойцы успели что-то сообразить, несколько жителей городища уже валялись в пыли, утыканные стрелами.

– Ну, что ж, ребята! – прочистил горло майор, – за мной! Булдаков передернул затвор АКСу и сделал пару шагов вперед.

– Эй ты, хорек кастрированный! – заорал он толмачу, – передай своему хозяину, что прежде чем я прикончу десяток узкоглазых, пусть узнает, как ходят по нужде не снимая штанов!

На сытой роже Саул-бея появилось легкое недоумение. Естественно, он не понял, о чем кричит ему этот пятнистый росич, но сам тон… Немногие в Ораве позволили бы себе такой тон с родственником Светлейшего. Он что-то резко сказал толмачу и тот уже раскрыл рот, но не желающий выслушивать всякого рода ахинею майор выплеснул команду:

– Мурашевич, заряжай!

– Давно готов, Палыч! – слегка фамильярно хохотнул Володя.

– За «Палыча» ответишь! – цыкнул Булдаков, – пли! С громким бумом ушла граната, опрокинув передние ряды конницы. Испуганно храпя, лошади рванулись в разные стороны.

– Ложись! – донесся сзади крик Волкова. Все послушно слегли в разные стороны.

Адски захохотала «Газонокосилка» – крупнокалиберный пулемет неизвестной системы, привезенный на испытание с военного завода неделю тому назад.

Пули калибра двенадцать и семь рвали тела людей и лошадей на третьесортную «гастрономию». Рев пулемета заглушал всё: и ржание лошадей, и крики испуганных всадников, и предсмертные хрипы умирающих. Селяне в ужасе пали ниц и закрыли уши руками. В тридцать секунд все было кончено. И так выглядевшее не слишком опрятно селение, сейчас напоминало картину «Апофеоз войны». Избы были забрызганы кровью, мозгами и дерьмом. Майор поднялся. Когда-то он всласть навоевался в «горячих точках», но это было давно. Сейчас его затошнило. Некоторые солдаты откровенно выбрасывали содержимое своих желудков на землю.

Подошедший старейшина с удивлением и страхом глядел на скрюченных солдат, а затем повернулся к майору и вопросительно уставился на него.

– Нам до сих пор не приходилось убивать людей, – пояснил Булдаков, – но первый блин, вроде, не комом?