По ту сторону чуда

– Уймись, дурень, – оттолкнул царь Сушика. Впрочем, недалеко. И прямо перед собой – так, чтобы придворный розыскник продолжал оставаться между ним и девушкой.

– Вы чего это? – испугалась Сашенька. И посмотрела на отца: – Папа, чего они?..

– Возможно, они неправильно поняли слово «щелкнуть», – сделал предположение Брок, тоже слегка растерянный.

– А как было надо понять? – из-за сушиковской спины поинтересовался Берендей. В голосе его явно слышалось смущение. – Не щелбан же она мне бить собралась…

– Разумеется, не щелбан, – пожал плечами сыщик. – Дочка вас сфотографировать хотела, вот и все. На память.

– А-а-а! – фальшиво рассмеялся царь. – Всего-то! А я-то и впрямь подумал невесть что. – Берендей оттолкнул в сторону лысого розыскника и, покосившись на черный футляр в руках у девушки, спросил: – А это вполне безопасно? – И замахал руками: – Вы не подумайте, что я за себя опасаюсь! Но ведь за мной – держава. За нее пекусь.

– Это вполне безопасно. И не больно, – обиженно буркнула Сашенька. – Хотите, я рядом с вами встану, а папа нас вместе щелкнет?

– Хочу, – кивнул Царь-батюшка, хотя его взгляд подобного желания не выдавал.

– Ваше величество, – затряс лысиной Сушик. – Не поддавайтесь на провокацию!

– А ну-ка, цыть! – рассердился Берендей Четвертый, которому и так уже было стыдно за прилюдное малодушие. – Уйди на свою табуретку и сиди молча.

Никодим Пантелеймонович, понурив лысую голову, побрел прочь. А Сашенька, передав фотоаппарат отцу, подошла к царю.

– Можно я вас под ручку возьму? – мурлыкнула девушка.

– Можно, – расплылся в довольной улыбке Берендей, из глаз которого полностью исчезла тревога.

Брок сделал несколько снимков с разных ракурсов. А потом смущенно замялся:

– А можно и мне с Государем?..

– Ваше величество, – склонила к плечу белую головку Сашенька, – можно папе с вами?

– Ну, пусть… – неопределенно махнул ладонью царь. Судя по всему, эта идея ему не очень понравилась, но отказывать милой девушке было неловко. – Только и с другим вместе сразу. А то времени нет со всеми по отдельности… щелкаться, – последнее слово он произнес вполголоса и отчего-то покраснел.

Брок-два не заставил себя ждать. Сыщики встали по обе стороны от Царя-батюшки, и Саша, сфокусировав изображение на дисплее видоискателя, в очередной раз поразилась, насколько они похожи. Брок-один давно снял свой джемпер, а второй Брок – нелепый зеленый сюртук, и оба сыщика были сейчас почти в одинаковых черных рубахах, так что девушка не сразу и сообразила, кто же из них ее настоящий отец.

Сделав несколько снимков, Саша, войдя в творческий раж, отогнала «родителей» от царя и стала снимать одного Берендея. И в полный рост, и поясной вариант, и лицо крупным планом. Царь-батюшка лишь помаргивал от бликов фотовспышки, но недовольства не выказывал. Напротив, судя по довольной улыбке, ему очень льстило повышенное внимание девушки, хотя смысл происходящего, как показалось Сашеньке, так и не дошел окончательно до сознания Государя.

«Фотиков у них тут нет, что ли?» – удивилась девушка и, закончив фотосессию, решила просветить Царя-батюшку, а заодно и самой убедиться в качестве снимков.

Она обернулась к Мирону и тот, угадав ее мысли, снял с плеча сумку с ноутбуком, которую девушка поручила ему сразу по прибытии в новый мир.

Сашенька достала компьютер, ловко подключила к нему фотоаппарат тоненьким кабелем, загрузила операционку. Услышав музыкальную заставку, Берендей, которому не был виден экран, изумленно приподнял бровь и, обойдя столик, встал за спиной у Саши.

– Ого! – вырвалось у него. – Да это как блюдце всевидящее, только яснее, пожалуй…

– Разрешение – тысяча двести восемьдесят на восемьсот, – не без гордости дернула челкой Сашенька. А потом загрузила программу-фоторедактор, быстро пролистала последние снимки, нашла крупный портрет царя и отодвинулась, освобождая Государю обзор.

Тот, увидев на экране себя, крякнул и невольно отшатнулся.

– Это что, я? – невольно заозирался царь в поисках зеркала. Не нашел и снова уставился в экран ноутбука. – Вот этот страшилище – я? – переспросил он дрогнувшим голосом.

– Ну, почему же страшилище? – мурлыкнула Сашенька. – Очень даже симпатичный мужчина. Вам бы бороду только посолиднее, – сказала она и принялась шустро двигать по столику маленькой беспроводной мышью. На экране, по царскому подбородку, в такт движениям Сашиной руки побежали черные завитушки. Девушка подрисовывала портрету бороду, высунув от усердия язык. А глаза настоящего, не фотографического царя, раскрывались все шире и шире.

– О!.. – только и смог вымолвить он, когда Сашенька оставила в покое мышку. – У!.. – в голосе его слышался откровенный восторг. – Это ж надо!..

Берендей вспомнил наконец о волшебстве, щелкнул пальцами, и в его кулаке появилось круглое зеркальце на длинной бронзовой ручке. Царь заглянул в него, поскреб ногтями щетину и скривился: