По ту сторону чуда

Сыщик почти бегом кинулся назад. И очень скоро начал опасаться, найдет ли то место, где расстался с «близнецом», – ровные белые стволы с черными отметинами, окружившие его, казались такими же близнецами, как они с сыщиком из параллельного мира. Брок стал уже подумывать, а не начать ли паниковать, как услышал вдруг… ласковый женский голос.

«Наверное, Сашенька не выдержала и пошла нас искать!» – обрадовался сыщик и завопил:

– Дочу-у-урочка-а-а!!! Я иду-у-ууу!.. – и бросился на голос.

Вскоре он увидел впереди, меж стволов, две фигуры – мужскую и женскую. Мужская принадлежала Броку номер два и занимала почему-то горизонтальное положение. А женская, вполне себе вертикальная, на Сашину походила мало.

Женщина обернулась. Да, это была, конечно же, не Сашенька. Почти на десять лет старше, чуть выше, немного полней. Даже не полней, а крепче, более «взбитой», что ли. Хоть все-таки и была чем-то неуловимо похожей на дочь. Может быть, чистым, открытым взглядом. Может, тем чувством, которому нет однозначного названия и объяснения, но которое возникает при первом же взгляде на определенных людей. Просто вдруг понимаешь, что тебе нравится этот человек, хочется с ним говорить или даже молчать, но быть рядом. Ты знаешь, что это «свой», будто в нем установлена система распознавания, как в самолетах. Знаешь – и все тут. Вот и Брок уже знал, что эта женщина – «своя». И сказал ей, широко улыбнувшись:

– Привет.

– Привет, – улыбнулась в ответ женщина. Сыщику показалось на миг, что взошло еще одно солнце. Он почувствовал, как бешено, словно собираясь выпрыгнуть и убежать к незнакомке, затрепыхалось сердце. «Только не вздумай влюбиться!» – завопил мысленно Брок. Сердце обиженно дернулось и чуть было не остановилось совсем.

– Вам плохо? – еще раз, но уже неуверенно улыбнулась женщина. У нее были прекрасные большие глаза неопределенного зеленовато-болотного цвета, чуть вздернутый нос с редкими веснушками и длинные, до пояса, черные волосы, заплетенные в толстую косу. Она была очень красивой, что и говорить. Сыщик невольно засмотрелся на эту красоту и не сразу ответил. Но все же опомнился, взял себя в руки и сказал:

– Да нет, хорошо. Даже, я бы сказал, очень.

– А вот с вашим братом беда… – погрустнела красавица, и только теперь Брок вспомнил о дубле и перевел взгляд на его распластанное тело, разметавшее по густой траве руки. Причем поначалу сыщику с ужасом подумалось, что «тело» – как раз самая правильная, с судебно-медицинской точки зрения, характеристика для нынешнего состояния его несчастного «братца». Глаза Брока-второго были закрыты, а волосы и часть лица залиты кровью. Не нужно быть сыщиком, чтобы понять, вследствие чего была получена страшная травма: рядом с головой дубля, поблескивая в лучах заходящего солнца, лежала гигантская, под два метра длиной и с хорошее бревно в обхвате, молочно-белого цвета сосулька.

Бросившись к «близнецу», Брок невольно воскликнул:

– Боже мой! Что с ним?!

– Он жив, – поспешно ответила женщина, – сейчас я его вылечу.

– Вылечите?! Да его нужно срочно в больницу!

– Я вылечу, – повторила незнакомка, и в голосе ее прозвучали столь уверенные, даже скорее упрямые нотки, что Брок сразу поверил ей. К тому же он вспомнил, в каком мире находится. Уж местные-то жители волшебством наверняка с детства пользуются, да и чем-то особенным свои умения вряд ли считают. И, подумав о волшебстве, сыщик сразу догадался, откуда взялась здесь эта нелепая сосулька. Наверняка «братец» захотел чего-нибудь прохладительно-вкусненького, но перестарался. В подтверждение догадки Брок наклонился, провел по ледяной глыбе пальцем и сунул его в рот. Так и есть! Мороженое. Только чересчур. В смысле, как прилагательное. И как числительное (по объему и весу) – тоже весьма чересчур.

– Ну-ну, – сказал сыщик, пытаясь отломить кусочек сосульки с тонкого конца. – Лечите-лечите.

– Вас бы тоже надо подлечить, – внимательно поглядев на него, сказала вдруг женщина.

– От чего это, хотелось бы знать? – обиженно дернулся Брок, отломив при этом приличный кусок мороженого.

– Да у вас на лбу шишка! Странные у вас с братом развлечения какие-то…

– Ну… – хотел было обидеться сыщик и сказать, что их развлечения никого, кроме них самих, не касаются, но все же одумался, решив, что это будет и чересчур грубо, и совсем уж неуместно в данной ситуации. Поэтому закончил фразу совсем иначе, чем собирался: – Ну, полечите и меня. Такие вот мы сорванцы с братиком, да. Но больше не будем.

Брок улыбнулся, полагая, что очень смешно пошутил. Но шутить он не умел в принципе; не получилось и на сей раз. Незнакомая красавица лишь сильнее нахмурилась:

– В вашем возрасте такое озорство может плохо закончиться. Вот не окажись меня рядом…

Она не стала продолжать, лишь поднялась и сделала ладонями несколько движений над головой Брока. Причем сделала это столь быстро, что сыщик не успел обидеться на упоминание о возрасте, который лично он не считал чересчур преклонным. Но, вспомнив о несчастном дубле, сказал другое: