По ту сторону фортуны. Книга 1. Галопом по Европам

– Доченька, не лихач, много не кури, утром и вечером обязательно звони. Да, поцелуй от меня Нину! Девочки, будьте осторожны! – тетя Зина взволнованным голосом вносила лепту в огромный перечень наших обязательств.

   Мы поклялись, что не будем ввязываться в разные истории, лезть, курить, убегать и догонять. Светкины парни клюнули мать куда-то в области уха, мои детки с двух сторон приложились ко мне. Наконец, наша лошадка Мэри отбыла, задорно поблёскивая отполированными боками.

   Свобода!.. Что может быть слаще этого слова? Выражение избитое, заезженное, но оно в полной мере отражает состояние сладостного опьянения. Слипшиеся от повседневности крылья расправляются и ты паришь как Икар. И пусть это только иллюзия, пусть на короткое время, но здесь и сейчас– свобода и скорость, которую мы обе так любили! Я закрыла глаза и начала воспроизводить мои девичьи грёзы: открытый кабриолет, на мне большие солнцезащитные очки, на голове алый шарф, концы которого развеваются на ветру. Видела этот эпизод в каком-то фильме ещё в юности, с тех пор видение преследовало.

   Пограничный переход был почти пуст, всё-таки, начало недели. На выезд работали две полосы. Мы сообща порадовались – отпала необходимость стоять в очереди на такой жаре, минут за тридцать управимся. Друг за другом прошли дежурные процедуры: паспорт в окошко, распахнуть салон, открыть багажник, затем всё закрыть, «Спасибо, до свидания»! Проехали нейтральную зону и остановились перед шлагбаумом на польском КПП.

   Первой пройдя паспортный контроль, Светик отправилась показывать содержимое машины представителю пограничной службы. Я подошла к окошку и поздоровалась:

– День добры!

– День добры! – ответила девушка полька. Она внимательно посмотрела на меня, на паспорт и пододвинула сканер. – Палец, пани.

   Пани, то есть я, положила указательный палец на аппарат, ответной реакции не последовало.

– Ешче раз, пани.

   Я послушно повторила манипуляцию, но хитрое устройство продолжало хранить молчание.

– Ешче раз больше, – повторила пани пограничник, заметно начиная нервничать.

   Мой палец снова прилепился к серому квадратику, но проклятый прибор не издал ни единого звука. То ли папиллярные линии не хотели считываться, то ли в польской компьютерной системе произошел какой-то сбой, но сканер упорно не работал. Девушка раздражалась всё больше, я потела и тыкала пальцем, но ничего не происходило. Промаявшись минут десять, она куда-то позвонила и, не скрывая недовольства, бросила:

– Ожидайте!

   Я привалилась к белой пограничной будке. Несмотря на утро, было ужасно жарко и хотелось пить. Подошла хмурая Света и спросила:

– Что у тебя?

– Одним пальцем взломала базу данных Польской Республики, восстановлению не подлежит. Ожидаю.

– Терминатор, в щепки всё разнеси!

– Что такое?

– В отстойник поедем…, как всегда, нам везёт.

   Я присвистнула – чем дальше, тем хуже!

   Часто пересекая российско-польскую границу на автобусе или автомобиле, мы не раз попадали под такую проверку. Это сомнительное удовольствие могло затянуться на несколько часов. Никого не волнует, что ты опаздываешь в аэропорт Гданьска или Варшавы, нашим людям только и остаётся стиснуть зубы, сдерживая поднимающийся из глубины души русский мат. Служивые выполняли свой долг неторопливо, как будто смакуя, и каждый раз Светка валила всё на политику.

– Пани МаксимОва!

   Я не сразу поняла, что зовут меня, ударение на предпоследнем слоге моей фамилии звучало непривычно. Вернулась к окошку и просунула туда руку.

– Ешче раз, пани.

   В который раз мой указательный палец лёг на сканер, аппарат пискнул и загорелся зелёный огонек. Наконец-то! Я опознана и могу передвигаться в шенгенской зоне хоть вдоль, хоть поперёк, хоть наискосок. Но мы направились в отстойник. Ни один из нас не похож на контрабандиста или наркокурьера, хотя, неизвестно как они выглядят. И за себя и за Светку я могла бы поручиться, но меня никто не спрашивал.

   Небольшая площадка для детального осмотра находится рядом с боксом для просвечивания автомобилей. С правой стороны зелёная деревянная скамейка, на неё мы и пристроились. Ждать пришлось долго. Успели сбегать в туалет, выпить весь кофе из термоса и съесть по паре бутербродов со стунцом, заботливо уложенных Сашкой в сумку-холодильник.

   Да, да! Именно так– со стунцом, а не с тунцом. Моя дочь, находясь в нежном возрасте, упорно считала, что «стунец» – это и есть название рыбины. Переубедить её было невозможно, а словечко прижилось в нашем лексиконе.

   Спустя какое-то время показался мужчина лет пятидесяти, представитель таможенной службы. Он не торопясь шёл в нашу сторону, играя брелоком. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы не понять очевидное – проверка не больше чем развлечение.

– Ничего не затевай, – процедила мне в ухо Светик, толкнув локтем. – Этот мужик был на КПП.

– Я просто улыбаюсь.

– Заметно! Хочешь, чтобы до судного дня держал?

– Конечно, нет. Я же не сумасшедшая.

– А-а, а то я испугалась.