По ту сторону глаз

Моя уверенность заметно пошатнулась.

Целую секунду парень смотрел на меня в явном замешательстве. Он сузил глаза, внимательно рассматривая меня с головы до ног. Внутри зашевелилось нечто похожее на надежду: вдруг он увидит настоящую меня, вдруг поймёт, что я не та, с кем он может так обращаться. Но эту надежду тут же задушил страх. Почему-то мне казалось, что стоит кому-то понять, что я — не Холли, все тут же примут меня за самозванку, выдающую себя за их любимицу, и казнят прямо здесь, на глазах у толпы учеников.

Глупо. Но я действительно чувствовала себя обманщицей и воровкой. Воровкой чужой жизни.

Но парень быстро пришёл в себя. В его глазах блеснул металлический холод.

— Это всего лишь благодарность за ваше творчество на моей машине, Саммерс, — сказал он, и я растеряла последние остатки уверенности. Никакая чужая шкура не спасёт меня от этого проникающего под кожу взгляда. Я испытывала перед ним страх.

Не в силах выговорить ни слова, я продолжала заворожено смотреть в его серые глаза, разглядывать его резкие черты лица, лёгкую щетину на подбородке, пирсинг в носу, который я не заметила на уроке… Его неряшливый образ был идеален в своём роде, и даже маленький шрам на скуле, напоминающий перевернутую набок букву «Y», нисколько его не портил. Этот парень не выглядел старше, но было в его виде что-то взрослое и обременённое грузом проблем.

Когда я поняла, что моё молчание затянулось, я чудом вспомнила утренний разговор с Амандой. «Машина для парня — это святое». Значит, он и есть мой сосед, которого мне стоит остерегаться?

— Алан? — удивлённо пискнула я. Мне вдруг стало не по себе. Я всё делала не так: сглупила в разговоре с Амандой, завалила тест по испанскому, полезла на рожон к парню, которого должна была избегать… и это всего лишь начало дня. Судя по всему, никто не собирается просвещать меня в детали жизни Холли Саммерс, и однажды я погублю себя, заговорив с очередным неправильным человеком.

— Холли? — передразнил меня грубый голос, вырывая из оцепенения. Алан пытался звучать насмешливо, но доля озабоченности прокралась в это крохотное слово. Неужели всё настолько очевидно?

— Так, значит… мы что-то сделали с твоей машиной? — спросила я скорее саму себя, не обращая внимания на то, как странно это звучит.

— Что-то? — усмехнулся Алан. — Если исписать губной помадой капот моей машины и поцарапать крыло — это «что-то», то да, — его голос снова ожесточился. Он смотрел на меня с такой ненавистью, что я и подумать не могла, что на такую милую блондинку, как я (ха-ха), можно так сильно злиться.

— Мы исписали губной помадой и поцарапали крыло «Челленджера» семьдесят первого года?! — в ужасе протараторила я.

— Семидесятого, — на автомате поправил Алан, а затем его глаза округлились. Очевидно, он не мог понять, что больше его удивило: моё внезапное беспокойство за его машину, или то, что я так шокирована собственным поступком.

— Под чем вы это делали, если ты ни хрена не помнишь?

Не дожидаясь ответа, Алан покачал головой, развернулся и ушёл. Мне стало легче и тяжелей одновременно. Итак, Алан не догадался, что я не Холли, и этот жуткий разговор окончен.

Ура.

— А я смотрю, ты осталась в живых. — Чья-то рука оказалась на моём плече. Аманда.

— Ага, — пробормотала я. — Но ведь теперь мы вроде как квиты…

— Квиты? — Аманда пренебрежительно фыркнула. — Он сдал тебя учителю, а это подло, — убеждала она меня, пока мы шли по коридору. — Кстати, ты что, списывала?

— Я…

— Неважно, — перебила меня Аманда. — Последний ход должен остаться за нами.

Что это вообще за школа такая? Что может связывать Холли, девушку пользующуюся популярность, и этого неформала с серьгой в ухе? И в носу. В моей школе такие люди друг друга просто-напросто не замечали. Я, как представитель группировки в составе из двух человек, а именно меня и Мелиссы, никогда не контактировала с такими, как Аманда. Мне они всегда казались ограниченными и эгоцентричными. И пока моё мнение не изменилось. Впрочем, в моей школе было не так много учеников, чтобы явно разделяться по социальному статусу, как это было здесь.

— Что он нам сделал? — не выдержав, спросила я и встала посреди коридора.

Аманда остановилась лишь спустя два шага, после чего посмотрела на меня, как на умалишённую.

— Что?

— За что мы испортили машину Алана?

— Холли, милая, с каких пор ты за него переживаешь? — Аманда возобновила шаг, и я была вынуждена пойти за ней. — Только не говори, что в тебе проснулось чувство жалости, и ты готова бросить всё, к чему так долго шла.

— Нет, — уверено ответила я, хотя понятия не имела, к чему я так долго шла.

— Мы не сделали ничего серьёзного. Уверена, с утра первым делом он помыл свою железяку и только потом принял душ сам. Если вообще принял.

Принял. Это было видно по его взъерошенным пушистым волосам и лёгкому аромату геля для душа, который смешался с запахом табака.

— Как бы там ни было, я больше не намерена этим заниматься, — твёрдо заявила я, не желая отвечать на подставы Алана или быть их инициатором. Я нырнула в свой шкафчик, словно в спасительную нору.