По ту сторону глянца

— Я знаю, что Агнии пришлось пережить. И не ей одной. Матвей тоже до сих пор варится в своем горе и не может себе простить того, что случилось. Он из кожи вон лезет, чтобы заслужить еще и прощение жены. Человек кузнец своего счастья, Максим, но ковать Агния предпочитала исключительно цепи для вас обоих. Если с Матвеем все предельно понятно, свой выбор он сделал давно, но смотреть, как она вьет веревки из тебя … невыносимо сложно.

— Мне кажется или разговор зашел куда-то не туда? — предпринимаю попытку свернуть тему. Обсуждать Агнию в любом контексте с другой женщиной у меня нет ни малейшего желания.

— Господи, да прекрати уже ее обожествлять и оправдывать! — несдержанно восклицает Кира. — Твоя святая Агния позвонила мне сразу, как узнала о наших с тобой кувырканиях в их гостевом коттедже.

— Зачем? — опешив, спрашиваю я.

— Она угрожала, что предоставит моему отцу доказательства связи с Матвеем, если я не оставлю тебя в покое.

— Это ложь, — отказываюсь верить в услышанное.

В голове не укладывается. Агния никогда бы не опустилась до угроз. Да и зачем, если между нами все кончено. К тому же Кира взрослый самодостаточный человек. Какое ей дело до мнения отца? На этой мысли я внезапно зависаю, на мгновенье представив свою реакцию, если бы кто-то вывалил моей семье искаженные однобокие факты об отношениях с Агнией.

— Я говорю правду, Макс. Данилова отлично знает, куда давить, чтобы получить желаемое. Откуда, ты думаешь, берутся ВИП-заказчики на мои портреты?

— Не знаю, — пожимаю плечами. Я никогда не интересовался ни творчеством Киры, ни ее семьей.

— Мой отец — тридцать лет в политике, занимает руководящий пост в аппарате президента. Он мне не простит, если я опозорю его имя, лишит наследства и единственного источника дохода.

— А что в таком случае твой отец сделает с Даниловым? — задаю встречный вопрос. Баженова растерянно хлопает длинными ресницами. Конечно, она об этом не подумала. — Кира, Агния не станет подставлять своего мужа. Потому что вместе с ним ко дну пойдет и ее бизнес, в котором Матвей имеет долю.

— Выходит, она взяла меня на понт? — возмущенно бормочет она, сжимая кулаки. — Тупо развела, как последнюю лохушку.

— Но ты не особо испугалась, раз находишься здесь и выкладываешь на всеобщее обозрение наши совместные фотки.

— Да потому что мне плевать на ее угрозы! — вопит Баженова. — Я, может быть, впервые в жизни по-настоящему влюбилась.

— Ты не влюбилась в меня, Кир. У тебя к Агнии личная неприязнь, а я — способ ей досадить. Как и Матвей. Подозреваю, что все началось именно с него. Что-то там у вас не сложилось, и ты переключилась на меня, — уверенно говорю я, утаскивая громкую девушку с балкона в номер.

— Чушь, — горячо возражает Кира. — Ты себя в зеркало видел, Красавин? Такой генофонд один на миллион. Я детей от тебя хочу, а ты про какую-то неприязнь к Даниловой втираешь.

Приехали, теперь ей еще и детей подавай вместе с колечком на палец. С такой целеустремленной мадам страшно засыпать в одной постели. Воспользуется бессознательным состоянием и проснешься утром счастливым папашей.

Не, надо с ней поосторожнее.

— Если я решу стать донором спермы, дам тебе знать, — отпускаю плоскую шутку, не придумав ничего менее обидного в ответ.

— Зачем ты так? — Кира реагирует остро, едва ли не со слезами на глазах. Везет мне на баб с придурью, иначе не скажешь. Что творится в голове у этой доморощенной самки богомола? — Я сейчас сама не готова к детям, но в обозримом будущем… — обхватив себя руками, она оглядывается по сторонам. Кровать уже застелена свежим бельем, в ведерке со льдом охлаждается шампанское. Вот только обстановка не располагает к романтической ночи.

— Кира, у нас ничего с тобой не будет. Ни отношений, ни общих детей, ни свадьбы, ни в обозримом будущем, ни через десяток лет, — пытаюсь достучаться до ее здравого смысла.

— Тебе совсем не понравилось со мной? — подавлено спрашивает Кира, подразумевая наш животный перепихон в гостевом коттедже Даниловых.

— Я был не в себе, ты мне просто подвернулась, — говорю, как есть, не щадя ее нежные девичьи чувства. — Но на этом мы закончим.

— Ты все еще ее любишь?

— Конечно, люблю, — и снова прицельно в лоб. Правда, какой бы горькой она не была, доходит до людей лучше всяких там витиеватых фраз, наполовину сотканных из пустых, ничего не значащих слов. — Мы разошлись всего несколько дней назад, чувства не исчезают в один момент, но дело даже не в этом. Ты мне не подходишь, — устало отвечаю я. На прикроватном столике настойчиво мигает и вибрирует мой телефон. — Ложись спать, завтра рано выезжать, — указываю на кровать, а сам забираю мобильник и снова выхожу на балкон, оставляя Киру в гордом одиночестве.

На экране два входящих сообщения. Первое от Агнии, второе от Варьки. Не задумываясь, открываю второе.