По ту сторону грусти (СИ)

Он стоял молча, отводя глаза, чтоб они не заблестели предательски - хотя больше доходил до него не смысл, а чувство. И оно слишком перекликалось с его собственным.

- Я и нас обоих мучила, и окружающих, а что толку, я ведь даже не могу гарантировать, куда тебя отправят и что будет! Я мелкая сошка... По идее, я вообще не должна была к тебе так привязываться... а сейчас что за чушь?! И видеть тебя не хочу, и отпустить - тоже... всё наперекосяк... Тупые эмоции! Ненавижу их!

После этого она застыла, сопя и щерясь, с перекошенным лицом, как плакатный оккупант перед сжиганием очередной деревни. А потом шмыгнула носом и расплакалась - своими огромными детскими слезами.

Андропов ни секунды не думал, подался вперёд и загрёб её в объятия, словно спасая от лавины или града - и, вопреки сердитым словам, она приникла, обхватив его под мышками, уткнулась щекой в плечо.

И всхлипывала, и вздрагивала - сдерживаясь, стыдливо (слаба ведь, если не сумела сдержать бурю? а если намочит сейчас дорогой пиджак?). Она придерживала и душила свою разрядку. И одновременно казалось, что вот так, обнимая его, она может простоять вечно.

Только внезапно встрепенулась и отшатнулась, оторопело глядя Андропову в лицо. А он всего лишь обнимал её, уткнувшись носом в её волосы - на ощупь и по цвету как мех серенького котёнка - и она ощутила, как туда упали две капли.

- Юрочка... Что ты, ну не надо... Прости меня, это я всё виновата. Раскисла, как последний... как его там...

Она схватила Андропова за локоть и потащила к скамейке, как муравьишко тяжёлый лист.

- Ты бы слышала себя со стороны, - глухим голосом отозвался Юрий Владимирович, - какую чепуху ты мелешь...

- А ты б себя видел! - не оставалась в долгу Алеся.

Когда они добрались до скамьи, он повалился к ней на колени с тихим стоном, а она его молча гладила, как большого дикого зверя, что спасается от охотников. Бережно вела рукой по спине и плечам, кончиками пальцев касалась волос.

Потом они распрямились, расправились. Устало откинулись на спинку скамейки. Провожали рассеянным взглядом прохожих. Просидели так совсем недолго, вроде бы думая каждый о своём, но словно бы зависли в пустоте. Алеся нарушила молчание первой:

- Пойдём назад?

- Нет, - покачал головой Андропов. - Это жалкое, конечно, время, два часа. Но я хочу провести его с тобой. Таким - не бросаются.

Алеся медленно обернулась к нему.

- Да, - вздохнула она. - Я сама бешусь как чёрт, а умом понимаю, что ты прав - сама потом терзала бы себя. Сейчас просто поддаюсь панике. А надо верить, что всё будет хорошо. Хотя бы потому, как мы счастливо добрались, как нас встретили. - Она протянула руку и погладила его по щеке.

Андропов закрыл глаза, отзываясь на её ласку. Но через миг снова открыл их и посмотрел на неё долго, словно не мог наглядеться. Припухшие губы и веки хранили следы его недавнего волнения.

- Может, пойдём? - проговорил он.

И они пошли, решив, что оставили хотя бы часть своего бремени там, на скамье под фонарём, посреди незнакомого бульвара Вечного города.

Они гуляли и смотрели по сторонам и беседовали, о чём придётся. И втайне дивились, как безотказно столь простое средство и как словами можно растворить тревогу и тоску.

- Леся, ты ведь лучше знаешь здешний мир.

- С чего ты взял? Я ведь не волшебник, я только учусь.

- А спросить-то у кого? Что потом будет с... моими? Встретимся мы или нет? И когда? И как? Вот я за что волнуюсь. Как это вообще бывает? Ну да, ну да, "поживём - увидим", это самое глупое, что можно тут сказать...

- Вот у офицеров у наших и спросишь. Уверена, они расскажут. Нормальные же ребята.

Увлёкшись обсуждением здешних реалий, снова вернулись к разговору о реке.

- А вот тут я ничего не понимаю. Безобразие, халатность! Нет, не надо мне тут говорить, что это тоже "для чего-нибудь нужно". Я бы лично пустил пароход, чтоб он подбирал всех заблудившихся. Нужна пара лёгких орудий, вооружённый конвой и капитан не трус. А одна шлюпочка - вариант ерундовый, кто б там что в своих легендах и мифах ни писал.

- Да это уж правда.

Они всё больше покорялись течению людского потока, раскрывались навстречу городу и, не сговариваясь, вспоминали Вильнюс. И, словно в ответ на их мысли, за поворотом показалась улочка, напоминающая Пилес или Диджои. И всё было так узнаваемо: красота и уютная потёртость невысоких домов, и каменная мостовая, и даже маленькие кафе.

- Знаешь, вот не думал, что сейчас выкажу подобное желание, - сказал Андропов озабоченно и смущённо, - но, право слово, я бы чего-нибудь съел.

- Так и я тоже, - подхватила Алеся.

И про себя подумала: "А ведь это всегда так бывает, когда поплачешь. Хочется и есть, и спать, и чаще всего - жить", - подытожила она. Но вслух ничего не сказала.

Они зашли в первое попавшееся место. Алеся мельком отметила, что на стене возле входа из гладких стёклышек янтарного цвета выложен кораблик. На стеклянной двери красовалась обычная вроде наклейка с перечислением банковских карт. Приглядевшись, Алеся изумилась: там было написано: "Здесь принимают искреннюю благодарность" - и больше ни слова.