По ту сторону грусти (СИ)

- Вот это да...

Странно, обычно в этих случаях говорят: "Всё очень плохо". Дико, что мозг выдал ей именно эту информацию.

Потом её везли в больницу. Всё происходящее казалось любопытным фильмом. Он подразумевал даже лёгкую долю иронии. Ясность восприятия наладилась, хотелось даже употребить фотографический термин: навелась резкость. И наблюдения за происходящим проходили с интересом, иногда с задумчивостью, порой с рассуждениями - которые всё равно не воплощались в человеческие слова. И с аналитической отстранённостью. Да, она лежала неподвижно, ничего не говорила и дышала поверхностно, но только потому, что не хотела слишком активного участия.

О да. Её вечное жизненное кредо.

Беспокоилась, по большому счёту, за троих, остальные - как-то так.

Потом две первые тени, одна в мундире, другая при галстуке, переглянулись, отпихнули посторонних и подхватили её - под ноги и под плечи. Потом запахло кожей автомобильных сидений, мир поплыл, приплясывая, и понёсся, как на карусели - хорошее такое, детское чувство. Вот только спать захотелось очень быстро. И она заснула.

***

Она раньше только в книжках про такое читала: как дети в школе собираются и организованно навещают больного товарища. Поэтому её весьма позабавила делегация с работы. При виде апельсинов она вообще чуть не прыснула.

Всё по законам жанра. У неё случались теперь моменты выпадения на край реальности: она наблюдала за происходящим, словно смотрела кино, а себя видела как бы со стороны. Возможно, эта отстранённость была вызвана телесной слабостью, но Алеся смутно догадывалась, что это как-то связано с визитом в Запределье.

Конечно, спрашивали о самочувствии, познакомились с её соседкой (девушек в палате было только двое), развлекали их ненавязчивой беседой и украдкой поглядывали по сторонам. Это была больница на Замковой, там лечилась шляхта, члены правительства, даже, говорят, великий князь. Здание было старинное, и посмотреть было на что: готические своды, камины, росписи на стенах, огромное мозаичное панно в холле, частые переплёты окон. Алеся сразу же поняла, кто её сюда устроил. И с подспудным страхом ожидала его появления.

Семашко пожурил её:

- Вы, Алеся, что-то совсем себя загнали. Таких замечательных работников - да-да, ребята, я это при вас говорю - давно я не видел. Но ведь нельзя же - вот так! Чтоб организм до истощения довести и в больницу угодить, это чёрт-те что такое! Алеся, вы нас, пожалуйста, больше так не пугайте.

Хорошо, что никто из пришедших не знал правды. Потому что такой испуг им самим мог бы стоить проблем со здоровьем.

Обо всём рассказала Влада. Она явилась вскоре после Алесиных коллег.

- Ну ты и делов натворила, - негромко произнесла она вместо приветствия. - Меня чуть кондратий не хватил.

Алеся молчала. Всё равно от подруги она скрывала слишком многое. Моменты откровений больше напоминали нервные метания и поведение преступника, зажатого в угол.

Влада глянула мельком на вторую девушку - та безмятежно спала.

- Может, чаю? - пискнула Алеся. - И вообще, ну чего ты... стоишь-то, как бедный родственник...

Влада с непроницаемым задумчивым лицом склонила голову, постояла так и солидно сказала:

- А давай.

И, подойдя к кровати, опустилась на стул. Она явно была настроена на долгий разговор. Когда сестра принесла чай и две чашки, Влада запустила в чашку струйку сахара и заговорила.

Всё началось с того, что в форточку запрыгнула кошка. И это было бы понятно: Влада жарила котлеты. Но, во-первых, пятый этаж, во-вторых, животное вскочило на стол и вопило не переставая, и в этой кошке она с изумлением узнала Франкиту. Та металась по столу с тревожным и умоляющим мявом, и Влада похолодела: если нагваль так себя ведёт, это означает одно - беда. С хозяйкой что-то стряслось.

Она живо убрала огонь, рывками напялила на себя одежду, скатилась по лестнице по двор и понеслась к остановке. И только когда поскользнулась и ухнула в сугроб на обочине, вскричала:

- Вот балда! Зачем мне эти автобусы!

И она, по-звериному хоронясь, вприклонку утопала за дом и там уже прорвалась в портал.

Её почему-то выбросило не в квартиру, а на лестничную площадку. Влада позвонила. Нет ответа. Машинально подёргала ручку - дверь оказалась не заперта. А когда переступила порог, то застыла в ужасе.

В полумраке зашторенной комнаты плавали в воздухе сомнамбулические цветы и свечи. И между них, словно бы полулёжа, слегка выгнувшись, висело тело Алеси. При полном параде - это создавало жуткое впечатление. Даже орден смутно поблёскивал на груди. Лицо было бледно, а на губах играла тень улыбки. Волосы слегка шевелились, как от невидимого ветра.

От страха у Влады вышибло из головы все мысли. Она просто стояла и смотрела. Но вокруг продолжала носиться орущая Франкита. "Да сделай же ты хоть что-нибудь!" - догадалась Влада.