По ту сторону игры

Да, внутри оказалась завернутая в промасленную тряпку шпага, а точней – рапира[15], с хищный узким обоюдоострым клинком и простой крестообразной гардой, но с хитрыми захватами под ней. Из комплекта того самого Бубля, так что я сразу получил вторую степень достижения «Искатель артефактов», одиннадцатый уровень и пункт к одноручному оружию. Но рапира была не самой ценной находкой – в комплекте к ней прилагался толстенный, но компактный рукописный фолиант в замшевом переплете с золотыми, потускневшими застежками, под названием «Благородное искусство владения клинками» под авторством некого Алоиза Сервариуса.

Рапиру я сразу пристроил себе в слот, а фолиант открыть не смог. Мудреный замочек наотрез отказался поддаваться. Время поджимало, поэтому книженция отправилась прямиком в инвентарь. Будет свободное время – повожусь, а пока валить надо.

Личный состав уже собрался, так что мы сразу полезли на трубу. Первым гоблин, как самый рвущийся в бой и самый малоценный, следом ведьма и воительница, а я занял место в арьергарде, чтобы как самый ловкий помогать менее подвижным товарищам.

Скажу сразу, помогать особо не пришлось, Петрович с Сантой худо-бедно справлялись, так как никаких чудес эквилибристики проявлять не потребовалось – труба была широченная, а Самвел, либо из природной ловкости, либо под воздействием зелья адмирала, пер что тот конь педальный. Еще по пути требовал подать ему какого-нить вражину для расправы.

Примерно пару десятков метров мы проползли по трубе вслепую, потом через равные промежутки стали попадаться вентиляционные решетки, через которые уже кое-что можно было рассмотреть. Как выяснилось, наш путь пролегал через помещения, битком набитые пауками. Арахноидиты нас чуяли, беспокойно сучили лапками, крутились, но, к счастью, сообразить, что потенциальная добыча гуляет по бронзовой трубе над головой, так и не смогли.

Через четверть часа мы наткнулись на какой-то мудреный механизм, что-то вроде вентилятора с лопастями, через который с налета пролезть не смогли. А чуть позже выяснилось, что сие действие вообще невозможно без экстрадиции из трубы.

К этому времени действие адской микстуры Петровича прекратилось, Самвел сильно приуныл и принялся жалобно клянчить еще капельку «тот вкусный слеза богов».

– Дай, а, добрый баба? Богами молю! – ныл он и подобострастно пялился на ведьму.

– Отстань, обезьян! – Петрович в очередной раз отмахнулся от гоблина и похлопал ладонью по стенке трубы. – Ну, и что делать будем?

– А хрен его знает… – я попробовал пилить дагой шток, на котором вращались лопасти, но ничуть не преуспел. Клятый алвский механизм поддаваться никак не хотел.

– Не хочет… – пожаловалась Санта, попробовав действовать своей глефой как рычагом. – Ази, может, какую-нибудь кислоту?

– Сейчас… – ведьма уселась, скрестив ноги, и достала из сумы свой походный алхимический комплект. – Так…

– Ну дай!!! – в очередной раз взвыл Самвел. – Дай капельку, совсем Самвел плохо…

– Как же ты меня достал!!! – заревел Петрович. – Держи, чтоб ты подавился, обезьян!

И швырнул в гоблина увесистым флаконом.

– Ай какой добрый, щедрый баба! – синий виртуозно выбил пробку и, алчно двигая кадыком, выхлебал содержимое.

Все симптомы первого приема в точности повторились, только в этот раз они были, как бы это сказать, более выраженные, что ли…

– Бе-бе-е!!! – Самвел опять заблеял, принял уже радикально зеленый цвет, ошалело повел выпученными глазами, уставился на вентилятор и ненавидяще прохрипел: – Аха, билад… Самвел твой труба шатал…

После чего ринулся на механизм и принялся остервенело пинать его.

Труба подозрительно заскрипела.

– Ты что творишь, дебил!!! – я попытался оттащить его, но одурманенный гоблин даже не заметил этого.

Увесистую плюху от Санторины – тоже.

– Уй, шайтанама! – свирепо рычал он, выламывая лопасти.

Раздался пронзительный скрежет, труба дрогнула, лопнула на сочленении и… рухнула.

– Твою же мать!!! Держитесь! – заорал я, каким-то чудом успев ухватиться за широкий соединительный хомут.

Но Самвел, Азазелла и Санта рекомендацию дружно проигнорировали и по накренившемуся обломку съехали вниз.

Все еще вися на одной руке, я попытался оглядеться и похолодел от ужаса.

Прямо посередине большущего зала, до предела загаженного паучьим дерьмом и кладками яиц, обнаружилась здоровенная членистоногая тварь. Размером со среднюю малолитражку, щетинисто-мохнатая, с большущими зазубренными жвалами, как у жука-рогача – чудовище выглядело исключительно мерзко и всем своим видом прямо намекало, что оно не кто иное, как упомянутая гоблином та самая Буба, причем запредельного для нас двадцать пятого уровня.

Соратники приземлились почти перед ее носом и ошалело пялились на монстра, а Буба остервенело сучила своими многочисленными лапами, дергалась, хрипела и пускала зеленую пену, но ни на шаг не могла сдвинуться, потому что упавшая труба придавила у основания ей длинное брюхо.

От полученной травмы Бубино здоровье просело ровно наполовину, но на ее злобность это никак не повлияло.

Первым очнулся гоблин.