По ту сторону кровати

— Мне кажется, что ЖЕЛУТУ страдает преждевременным одряхлением, что фирма замкнулась в себе самой. А мне было интересно разузнать, чем живут конкуренты, поговорить с коллегами, открыть, может быть, новые концепции, новый подход к нашему ремеслу, кроме тех, которые мы практикуем вот уже десять лет… Короче, то, что ставят мне в вину, должно на самом-то деле быть основой поведения руководства фирмы! Я, например узнал от зятя, что у них, в ТУТАЛУЭ, в сентябре запускают некую революционную «карту постоянного клиента», к сожалению, большего мне не удалось выведать, но ведь уже эта информация стоит того, чтобы отнестись к ней внимательно. А когда я сказал об этом Адольфу Никару, он назвал меня паршивым болтуном!.. Правда, Никар — настоящий параноик, он живет в своей башне из слоновой кости, убежденный, что с нами никогда ничего не может произойти, потому что исторически мы лидируем в регионе.

Ариана злорадствовала, довольная, что нашелся-таки человек, решившийся замахнуться на священную корову фирмы. Но вслух отреагировала так:

— Хватит, хватит, Фланвар! Адольф Никар — драгоценный для фирмы, даже, можно сказать, незаменимый сотрудник. Он — ходячая память предприятия, гарант успешной работы ЖЕЛУТУ. Тем не менее, меня заинтересовали ваши аргументы. Прошел месяц с того дня, как я заняла место господина Марсиака, и за этот месяц я убедилась в некоторой… ну, инертности, что ли, свойственной мышлению всего коллектива. Месье Фланвар, я не уверена, что хочу вас уволить!

Служащий торгового отдела непонимающе уставился на нее:

— То есть как?

— Наверное, у вас есть дети?

Он удивленно поднял брови:

— Есть… двое… Младший еще в детский сад ходит…

— Отлично. Готовы ли вы поклясться мне жизнью своих детей, что не сделали ничего, что могло бы повредить ЖЕЛУТУ?

— Клянусь!

— Верю… Значит, так, Фланвар. Вы сохраняете за собой вашу должность… нет, я решила пойти еще дальше. — Тут Ариана одарила посетителя «улыбкой, выражающей отеческую доброту» силой в три балла; улыбка была отрепетирована ею перед зеркалом несколько дней назад. — Поручаю вам быть отныне нашим окном во внешний мир. Иными словами, вам предлагается использовать во благо нашего предприятия вашу «жажду открытий» (последовал сухой смешок, подслушанный у спесивого босса в «Элли Макбил»[32]). Через месяц вы представите мне доклад о конкурентах ЖЕЛУТУ — не только из парижского региона, но и по всей Франции. Выясните, какие у кого идеи, проекты, способы менеджмента, каких кто из них достиг результатов. Я хочу иметь подробную экспертную оценку. Вас в ЖЕЛУТУ считают шпионом? Отлично, вы им и станете! Только вполне законно. И работать будете на предприятие, которому, убеждена, всегда были верны.

Итак, парень пришел за увольнением, а получил повышение… Осталось «всего лишь» сообщить об этом Никару. Ариана была не из тех, кто старается отложить на потом бедствие, способное свалиться на голову сейчас же. И она отправилась в кабинет своей правой руки, с тем чтобы пригласить его пообедать вместе. Никар сослался было на то, что уже 11.45 и что супруга уже, конечно, пригото… — но Ариана не сдалась, прервав его занудство громким пением: «Налейте, налейте бокалы полнее: мы будем безумствовать во „Фла-а-анше“! [33] Скорее, скорее, скорее, скорееее-е…» конечно, это была шутка, только старый мухомор юморa не понял и, нахмурившись, возразил:

— Когда я работал с вашим мужем, нам приходилось обедать в ресторане, но это была все-таки «Пухлая индюшка»… Для руководства предприятия место обеда — вопрос престижа!

Забавно, но Ариана чувствовала, что скорее возбуждена, чем обеспокоена. Похоже на состояние перед первыми родами: смесь радостного испуга, покорности и безмятежности. Надо идти. А Антуанетте Никар придется поставить свои котлетки в холодильник.

— Вы просто Мадонна, просто гений чистой красоты, мадам Дельсоль! — Юго покачал головой так, словно не верит своим глазам.

— А вы еще не знаете, что к тому же меня и зовут Мари! — Клиентка, женщина еще довольно молодая, хихикнула, правда, как-то безрадостно. Она уже несколько минут не могла отвести глаз от своего отражения в зеркале. Но наконец повернулась к Юго: — Вы уверены, что это не слишком?

Она произнесла «сюлисько-о-ом» и быстро-быстро захлопала ресницами.

Продавец украшений подумал, что да, «сюлиськом», впрочем, тут все «сюлиськом»: хозяйка дома, раскрашенная на манер красотки кабаре; крикливо и безвкусно обставленная гостиная, где царила хозяйка дома; то и дело распахивавшийся лиловый пеньюар хозяйки дома; принадлежащий хозяйке дома йоркширский терьер с неправильным прикусом; облаченная в розовый халатик косметички прислуга хозяйки дома… Конечно, навязывая товар, продавец немножко переусердствовал: к браслету, от которого отказалась предыдущая клиентка, он добавил колье, серьги и два кольца, но избавиться от этих достойных ярмарочной куклы побрякушек стало для него задачей дня.