По ту сторону кровати

Прямо перед ним возвышалось величественное строение из сборных элементов с несколькими вывесками. Тут нашлось место и «аренде станков», и «прокату экскаваторов», и «агрегатам для ремонтных работ»… Одна вывеска даже обещала: «Подвозим на австралийских гировагонетках»… Здание делил на две абсолютно равные части нарисованный на стене гигантский подъемный кран в форме прописного «J», нет, что я говорю, какого там прописного, сверх… супер… ультрапрописного! Левую сторону венчала собой вывеска «Прием клиентов», справа вывеска была короче, всего в одно слово: «Офисы». Правда, внизу более мелко дописали для простаков: «Посторонним вход запрещен».

Некоторое время Юго постоял, задумчиво разглядывая фасад, и опять его удивило, что при виде своего детища он больше не испытывает прилива гордости. Подумать только, а ведь еще каких-то пару месяцев назад он каждое утро с бьющимся сердцем поджидал момента, когда с шоссе увидит наконец-то кроваво-красные буквы на крыше. Потому что ЖЕЛУТУ в Башле (департамент Ивелин) — это его деточка, его пупсик… пупсище, крытое рифленым железом, самое драгоценное украшение того, что теперь уже можно назвать промышленной группой!

Пятнадцать лет его малыш подрастал, хорошел и вот наконец стал кругленьким, упитанным подростком: в прошлом году добавленная стоимость по отчетам ООО «ЖЕЛУТУ Анлимитед» равнялась 634678 евро. А все потому, что дитя недолго оставалось единственным. Едва пришли первые успехи, Юго смог открыть один, потом два, потом целых три филиала в разных регионах департамента.

Сдача напрокат крупногабаритной техники оказалась делом чрезвычайно выгодным: при малейшем кризисе предприятиям становится страшно даже подумать о покупке машин, ну они и выстраиваются в очередь у дверей ЖЕЛУТУ, а когда все хорошо, как грибы растут стройплощадки и опять же нужды клиентов множатся. Владельцы частных фирм, ремесленники, промышленники департамента Ивелин — все стремились объединиться под сверкающим подъемным краном с логотипом ЖЕЛУТУ. Однако в то хмурое зимнее утро душа Юго Марсиака не радовалась профессиональной удаче. Он еще больше помрачнел и направился к правому подъезду.

В холле его окликнул мелодичный голос секретарши за стойкой:

— Добрый день, месье Марсиак! Как вы себя сегодня чувствуете? О-о-о, что это с вашей щекой?!

— В ваши обязанности входит задавать мне вопросы, «мисс Вселенная»?

В ЖЕЛУТУ все знали, что у шефа отменное чувство юмора.

И секретарша, хихикнув, прикрыла рот рукой, как школьница, которой только что поставили брекеты.

Адольф Никар, конечно, был уже здесь и держал палец на кнопке «двойной с сахаром» кофейного автомата. В присутственные дни так было всегда начиная с 1987 года. За пятнадцать лет сотрудничества Юго ни разу не удалось прийти раньше Никара. И точно так же ему ни разу не довелось увидеть палец Никара на какой-нибудь другой кнопке, кроме «двойной с сахаром». Иногда он думал: а может ли быть, чтобы однажды утром Никар в припадке безумия выбрал «эспрессо без сахара», «чай с молоком» или расхрабрился до того, чтобы нажать на «томатный сок», — нет, нет и нет! Правой руке Юго не пристало быть из тех людей, которые позволят своей левой руке даже на минутку забыться.

Юго отметил про себя, что темно-коричневый костюм Никара дополнен нынче вязаным галстуком цвета ракового супа, и к горлу его подступила тошнота, но он нашел в себе мужество, как обычно, поприветствовать ближайшего своего сотрудника словами:

— Боже, как вы сегодня элегантны, Адольф! Наверное, обедаете с очередной куколкой?

Никар, скорее всего, никогда в жизни не обедал ни с одной куколкой, кроме ершистой Антуанетты, своей собственной жены, с которой они были вместе уже сорок два года, но шутка начальника входила в утренний ритуал, и Никар, сощурив близорукие глаза, ответил утвердительно. И ничего не спросил о щеке Юго, признательного правой руке за сдержанность.

В жизни Юго Марсиака Никар играл роль феи Динь-Динь. Пусть он был лыс, пусть ему давно сравнялось шестьдесят, и даже шестьдесят пять, пусть у него была капризная простата, пусть даже он коллекционировал баллы за покупки в мужском отделе С&А[3], — во всем, кроме этих нескольких деталей, он был как две капли воды похож на доброго эльфа с крылышками.

Когда Юго основал свое предприятие, к нему валили толпы энергичных, стильных, усердных, дипломированных кандидатов, которые все как один действовали на него угнетающе, и, следовательно, никого из них он так и не нанял. А потом однажды в его кабинет вошел маленький человечек, только что выставленный за дверь кадровиком предприятия-лидера в производстве подъемных кранов, человечек, будто сбежавший из кинокомедии 70-х годов, человечек со съехавшей набок накладкой, с вязаным галстуком, кончик которого был засунут под ремень, — и начинающий руководитель растаял…

Уже в те времена у пятидесятилетнего с гаком безработного было не больше видов на будущее, чем у беспризорного питбуля, забредшего во двор детского сада. Но Юго оценил возможности собеседника: этот самоучка Адольф Никар всего добился собственными силами.