По ту сторону от тебя

– Это невозможно, – качая головой, говорит Маша. Шум прибоя уносит ее слова, но они всегда будут звучать во мне. Невозможно. Как кинжал в грудь. По самую рукоятку. – Твой дом здесь. Я не знаю, как так вышло, но ты действительно принадлежишь этому безумному городу. Вы обрели друг друга, и вернуть тебя в пыльную Москву было бы кощунством. Океан, свобода. Слава. У тебя все будет хорошо. Я уверена в этом, Марк. Попробуй захотеть жить. Это главное, что толкает нас вперед. Желание жить. Без него все бесполезно.

– Я тебя люблю, Маш. Мне ничего не нужно без тебя.

– Я тоже тебя люблю Марк, – мягко говорит она, глядя мне в глаза, в которых я тону, как мальчишка. – И всегда буду любить. С четырёх лет и до смерти. Но мы что-то сделали не так, и уже ничего не сложится. Слишком большой разбег.

– Мы могли бы попробовать. Попытаться, Маш, чтобы потом никогда не жалеть, что мы не сделали этого, – обхватывая ладонями ее лицо, я нежно касаюсь ее губ своими, согреваю своим дыханием, позволяя понять, что я могу быть другим с ней. Любым, каким она захочет. Может, это самообман, иллюзия, но мечты для того и нужны, чтобы быть разбитыми кем-то.

Я не знаю, сколько мы сидим так. Океан ревет, ветер швыряет в нас крупинки песка, а мы ничего не замечаем, целуясь, как подростки, словно нашли машину времени и вернулись в прошлое. Хотя тогда я был смелее, потому что был … дураком.

По дороге назад мы заезжаем в придорожное кафе, покупаем готовую еду и возвращаемся в мой отмытый клининговой компанией дом.

Маша снова переодевается в мою футболку, заплетает волосы в косу, что делает ее похожей на маленькую девочку. Мы поедаем пиццу, глядя мой фильм. Я не хотел, спорил и ругался, что мне не нужны одолжения, оправдывался и убеждал ее в том, что я полная бездарность, но она настояла. В итоге я заснул прямо на диване, измотанный счастливым, но морально непростым днем.

А утром я обнаружил ее на кухне за столом перед открытым ноутбуком.

– Доброе утро, ранняя пташка, – говорю я, подходя к ней и целуя в щеку.

Маша смотрит на меня каким-то странным взглядом, выражение которого сложно так сразу разгадать.

– Я не ложилась, – признается она немного хриплым голосом. Я удивленно вскидываю брови.

– Что ты делала?

– Читала твои письма, – говорит Маша и протягивая руку, обхватывает пальцами мою ладонь. Внутри меня что-то тревожно замирает, когда я понимаю, что вижу в ее глазах.

– Не нужно меня жалеть, Маш, – натянуто говорю я, заранее принимая защитную позицию.

– А я не вижу причин для жалости. Во всех своих проблемах ты виноват сам, – она качает головой, вставая напротив меня. Я хмуро, наблюдаю, как ее ладони ложатся на мои плечи, – Я просто поняла, что не имела права поступать с тобой так, как вчера…. Я извинилась, но тогда это прозвучало неискренне. Просто я многого не знала. Ты нуждался во мне, ждал меня, а я пришла и использовала тебя, чтобы заткнуть собственную боль. Мне, правда, очень стыдно. Прости меня, Марк. Если бы это был кто-то другой, лучше бы это был кто-то другой… – выдохнула она с раскаяньем.

Я резко хватаю ее за талию и встряхиваю, как глупую куклу.

– Слава Богу, что это оказался я, Маш, – яростно выговариваю я. – Ты совсем уже спятила? Какой еще другой? Я убью тебя за такие мысли. И я не злюсь. Но ты щелкнула меня по носу. Переживу, не маленький.

– Прости. Давай это исправим, – произносит Маша.

Ее ладони спускаются с моих плеч на грудь, скользят вдоль линии пресса, любовно оглаживая рельеф.

– Не думаю, что это хорошая идея, Маш, – хрипло говорю я, мгновенно реагируя на ее почти невинные прикосновения.

Глава 28

«– Что ты собираешься делать?

– Я не знаю..

– Вернешься назад? В прежнюю жизнь? А последние 2 дня не имеют значения? Их будто и не было..

– Эти 2 дня были необыкновенными, но в то же время и безответственными…»

Николас Спаркс. Дневник памяти.

– Почему? – спрашивает она, глядя на меня туманным взглядом, забираясь ладонями под футболку и ощупывая мышцы спины, потом пресса. Я в свою очередь провожу по ее губам большим пальцем, чувствуя их мягкость и податливость. Кажется, мы поменялись местами. Последний раз в Москве я соблазнял ее, теперь она соблазнят меня. Я не жалуюсь, просто Маша больше не похожа на фантазию, она реальна и ее стройное подтянутое тело напротив моего тоже реально, как и наши вспыхнувшие чувства. Запрокидывая ее лицо и удерживая пальцами подбородок, я целую ее губы. Не так, как вчера на пляже, а жестко и властно, сминая нежный рот, порабощая его своим натиском.

Забираясь на стол, она расстёгивает мои джинсы, дергает вниз, обхватывая пальцами освободившуюся эрекцию, сжимая ладонями скользит вверх-вниз, заставляя меня глухо стонать в ее губы.