По ту сторону от тебя

Кстати, второе мое дело как раз из категории «непростых и требующих особого вмешательства». Развод сынка нефтяного магната и известной российской фотомодели. Развод сложен тем, что в браке парочка продержалась недолго – три года. Алиса сама подала на развод, заявив, что муж ее бил, неоднократно изменял. При этом, рассказывая свои дикие истории, девушка так искренне плакала, что я совсем ей не поверил, но за дело взялся, потому что был в курсе некоторых дел непутевого муженька красавицы. Проблема заключается в брачном контракте. Он составлен таким образом, что изменяющая сторона в случае развода ничего не получит. И вот вчера супруг Алисы прислал мне многочисленные фото с вечеринок, где его жена вела себя вызывающе. Есть снимки с поцелуями и непристойными обжиманиями с другими мужчинами. Выглядит все это, мягко говоря, не очень. Но я спокоен. Сцен секса нет. А поцелуй, даже ниже пояса, если целует не она – это не доказательство. Тем более, у меня есть справки о ее побоях, многочисленные свидетели неадекватного поведения горе-супруга. И мои проверенные сыщики достали просто взрывное видео супруга Алисы в вип сауне с проститутками. Досталось оно мне нелегально, но кому это будет интересно после оглашения судебного решения?

Есть еще один момент в моей работе, который меня напрягает. Не очень люблю работать с женщинами. Не поймите неправильно. Ничего личного. Просто женщина в разводе – это потенциальная хищница и несчастная девочка одновременно. Во мне они видят не только защитника, но и мужчину. И это, порой, их сбивает с пути истинного. У меня наготове несколько вариантов отказа в сексуальных отношениях с моими клиентками, которые поступают регулярно. Последнее случилось сегодня утром. Алиса, узнав, что ее дело в «шляпе» бросилась мне на шею со словами благодарности, а потом полезла в брюки, причем так естественно, словно для нее это было банальным и рутинным делом. Пришлось объяснить, что я не имею права вступать с ней в отношения, ибо если об этом станет известно меня от ее дела отстранят и ей придётся иметь дело с другим, возможно, менее опытным адвокатом. Обычно данная отговорка действует мгновенно, но Алиса не из тех, кто сдается. Она убрала руки от моей ширинки, и многозначительно улыбаясь, пообещала, что найдет меня, когда я перестану быть ее адвокатом. Вот уж осчастливила. Многие, кстати, пытались…. Найти. После. Безуспешно.

В общем, день проходит не очень обременительно. Уже около восьми вечера, когда я собираю бумаги, заглядывает Ника, моя помощница, сообщая, что ко мне поднимается Полина. Я киваю, ощущая внутреннее напряжение. Черт, я устал сегодня, и вечерней сцены с выяснениями отношений не выдержу.

– Привет, уже уходишь? – спрашивает она с порога, оценив ситуацию и меня, в пиджаке и с пальто в руках.

– Пойдем поужинаем где-нибудь? – предлагаю я, привычно целуя ее в щеку. Полина неопределенно пожимает плечами, пристально рассматривая меня. У нее какой-то странный взгляд, отстранённый и задумчивый. И выглядит она иначе сегодня. Никаких брючных костюмов и юбок-карандашей с тщательно отутюженными блузками. Темно-бордовое платье выше колен, отлично подчеркивающее ее стройную фигуру, сапожки на высоком каблучке и ярко-красное распахнутое пальто. Волосы красивого медового оттенка распущенны по плечам, губы накрашены красной помадой.

– Ты точно куда-то собралась, – улыбаюсь я мягко, испытывая странное чувство. Теплое. Она мне дорога, и мне приятно видеть ее такой раскрывшейся, красивой. Я всегда вижу ее именно такой, но наедине. Выходя за пределы нашего мира, Поля все время надевает свою светскую скорлупу, как и я… У нас много общего, ее дочь меня любит. Мы идеальная пара, но я все время думаю о другой.

– Да… – она неуверенно кивает, проходя к моему столу, бросая на него дизайнерскую сумку, которую я дарил на нашу третью годовщину. Я вижу, как сильно она напряжена.

– Что случилось? – встревоженно спрашиваю я, подходя сзади и кладя ладони на хрупкие плечи, с удивлением замечаю, что она дрожит.

– Хочу, чтобы ты правду сказал, Дим, – тихо, почти шепотом произносит Полина. Это настолько непривычно. Она – прокурор. В жизни такая же уверенная и жесткая, как на суде.

– О чем ты, Поль? – я опускаю голову на ее плечо, потираясь колючей щекой о ее нежную кожу. Она пахнет удивительно. И дорого. Духи тоже дарю ей я. Обычно. Все пять лет. Я не помню, как Полина пахла до меня…

– Только не унижай меня ложью и оправданиями, – выдыхает она почти со всхлипом, резко отстраняясь. – Я тебя люблю, ты знаешь. Но я не стану терпеть измены. Никогда. Я тебе говорила.

– Поль…

Она поворачивается, глядя на меня глазами полными слез и боли, у меня сердце обрывается, когда я понимаю, что не смогу ей солгать. Она и правда не заслужила.

– Я знаю, Дим. Я чувствую. У тебя на лице все написано, – произносит она надломленным голосом. – Я так оделась, чтобы ты запомнил не серую мышь, чтобы ты помнил, кого потерял.