По ту сторону от тебя

Маше было пятнадцать, и эмоционально она все еще была ребенком, но не внешне. Изменения бросились в глаза сразу, когда она перестала липнуть ко мне и, обходя машину, открыла дверцу. Во-первых, рост. Она стала гораздо выше, и ее стройные ноги – длиннее. Когда она шла, ей вслед оборачивались даже взрослые мужчины. Не знаю, о чем думали родители, разрешая ей надевать короткие юбки и обтягивающие футболки. Только слепой мог не заметить, что у нее появилась талия, округлая попка и грудь. Длинные светлые волосы струились по хрупким плечам, придавая ей совершенно фантастический вид. Русалка, фея, нимфа. В ней было мало земного. Из другого мира, подкинутая принцесса…. Я помню, как обернувшись, Маша поймала мой пристальный взгляд, скользящий по ее изменившейся фигуре, вспыхнув от смущения. Это был невероятно чувственный момент, когда мы словно впервые увидели друг друга по-настоящему. После она уже так часто ко мне не прикасалась. Мы потеряли друг друга, нашу дружбу, собственный мир комфорта и беспечности. Ощущение близости и трепета. Все исчезло. Изменилось, и не потому что я стал мужчиной, хотя в физическом и сексуальном плане я стал им еще в шестнадцать лет. Я не мог назвать причину. Сейчас мне понятно, но не тогда. Тот комфорт и душевное тепло, которое я испытывал раньше в ее присутствии, этим летом внезапно испарилось. Я не мог выносить рядом с Машей и получаса, не задевая ее, не раздражаясь. Я злился на себя, но не мог остановиться. И к концу лета от ее первоначальной радости, которая светилась в синих глазах, когда она запрыгнула на меня при первой встрече, ничего не осталось. Маша не понимала, за что и почему, и я слышал, как она плачет, убегая после очередной болезненной шутки или колкости в ее адрес. Я испытывал боль и чувство удовлетворения одновременно. Это был своего рода азарт, жестокий эксперимент – сколько она сможет продержаться?

Все лето мы ругались или просто игнорировали друг друга. И ни разу не пытались нормально поговорить. Я успокоился, когда до отъезда в университет осталось несколько дней. Просто что-то перещелкнуло в голове, и я понял, что в следующий раз смогу увидеть Машу в лучшем случае только в новогодние каникулы. В восемнадцать лет время тянется долго, очень долго. И полгода до зимних праздников мне казались вечностью. Она к тому времени могла возненавидеть меня так же сильно, как до этого любила. Я помню, как сам вызвался забрать ее из балетной школы. В Москве я сдал на права, и отец отдал мне ключи от семейной легковушки на свой страх и риск. Никогда не забуду выражение ее лица, когда она вышла с подружками и застыла, как вкопанная, увидев меня. Мне даже показалось, что она вот-вот сбежит….

Конечно, она подошла. Взяла себя в руки, попрощалась с подружками и села в машину. Мы ехали молча, она смотрела в окно, и ее светлые волосы прятали от меня выражение ее лица.

– Я хочу заключить мир, и попросить прощения, – произнес я, когда до дома оставалась сотня метров. Она повернула голову, глядя на меня океанами своих глаз. Ни упрека, ни злости, ни праведного возмущения.

– Хорошо. Забыли, – робко кивнула она. В ее неуверенной улыбке мелькнуло облегчение.

Оставшуюся неделю мы провели, как самые лучшие друзья, не расставаясь ни на минуту. Она даже занятия прогуливала. Мы вместе болтались по городу, мечтая о том, какими великими, счастливыми и богатыми станем завтра…. И когда наши пальцы, как бы невзначай переплетались, я слышал, как она задерживает дыхание, да и сам почти не дышал. Я определенно понимал, что чувствую, но Маше было всего пятнадцать, и я знал, что вечерами, когда все расходились по комнатам, она доставала из коробки под кроватью своих кукол и играла….

Так вышло, что в зимние каникулы я не приехал. Друзья опять соблазнили меня поездкой на Урал, где мы с парнями десять дней покоряли снежные вершины. Счастливое время. Маша страшно обиделась, потому что я даже не звонил ей. Точнее, звонил, но крайне редко. Чаще она сама набирала меня, и я даже не всегда брал трубку, и потом не перезванивал. К тому моменту в моей жизни было много краткосрочных романов, и я постоянно был кем-то увлечен, а воспоминания о красивой маленькой Маше померкли, стерлись, растворились, их – заменили новые яркие впечатления, знакомства, мимолетные отношения.

А потом настало то самое лето….

Глава 9

Мария

Я просыпаюсь за пару часов до рассвета, хотя дала себе задачу, не засыпать, вообще. Не выдержала, вырубилась. Солнцев с его экспериментами и невероятной выдержкой меня просто вымотал. Стоит ли говорить, как сильно я не привыкла к подобному накалу страстей. Частично все происходящее с нами меня до чертиков пугает. Нет, он не сделал мне ничего плохого, напротив, я голос сорвала. И не от криков о помощи…. Наверное, мне страшно от того, что я не хочу, чтобы наш безумный сон, жаркий, страстный, внезапный сон заканчивался. Но я не хочу быть навязчивой, не хочу заглядывать в глаза, ждать звонка, радостно вилять хвостиком, если он снова решит позабавиться с молоденькой девушкой без комплексов. Он же такой меня видит.