По ту сторону от тебя

Я не мальчик, который живет иллюзиями и такие вещи чувствуешь, понимаешь. У нее никого нет, и не думаю, что Маша из тех легкомысленных девиц, которые просто прибиваются к мужику с деньгами, чтобы потом дождаться следующего, побогаче, помоложе. У Маши имеется какой-то блок, словно она боится чего-то, не доверяет мне. И этот контраст выворачивает меня наизнанку. Я не могу сопоставить два образа одной девушки, которые уживаются в ней. Щедрая, чувственная любовница, которая откликается на каждое мое прикосновение ночью, и отстраненная, сдержанная красавица по утрам. В ее глазах иногда я читаю столько сомнений, сдерживаемых эмоций и противоречивых чувств, которые она не осмеливается высказать вслух.

К концу месяца стало легче. Мы смогли настроить радары друг на друга, найти общие точки соприкосновения, свою особенную зону комфорта, помимо постели. Я бы сразу поставил крест на наших отношениях, если бы Маша интересовала меня только в горизонтальном положении. Мне нравится выступать в новой роли учителя, покровителя, наставника. Я давно забыл, как необходимо человеку заботиться о ком-то, кто ему тебе дорог.

Утром мы всегда завтракаем вместе, причем готовим по очереди. Хотя я чаще. Жалко будить юную соню, особенно если она хорошо задабривала меня ночью. Злой мегере, которая позволяет только миссионерскую позу в те три дня в месяце, когда у нее не болит голова, никто не будет готовить завтрак в постель. Ни один дурак. Иногда вместо чашки кофе и тоста с маслом Маша предпочитает утренний секс, в чем я ни разу ей не отказал. Несмотря на ее переживания по некоторым аспектам, она втянулась и приспособилась к взрослым мужским потребностям очень быстро. С энтузиазмом я бы сказал. Что мне больше всего в ней импонирует – это полное отсутствие комплексов и зажимов в постели. Она не стесняется говорить, чего хочет, и не боится сказать нет, если я перехожу какие-то границы. Я веду к тому, что Маша не просто позволяет мне использовать ее тело, она является полноценным участником, иногда и часто – главным инициатором.

Да, эти первые дни, недели и месяцы выдались сложными, но счастливыми. Мы были одержимы друг другом, погрязли в нашей страсти и невероятной тяге другу к другу. Мы обрели что-то, чего никогда не имели и пытались сохранить так, как умели. Я отвозил ее в университет по утрам. Вечером она встречала меня с работы или ждала дома, или мы шли гулять по городу, сорили деньгами, смеялись, вели себя, как подростки, потом всю ночь кувыркались, а утром вставали, как ни в чем не бывало, полные сил.

Одной из проблем и причиной мелких ссор стало отсутствие у нее стремления к получению образования. Я пытался подтянуть ее по тем предметам, которыми владел сам, но она злилась, когда чего-то не понимала или просто ленилась. В период сессии я был свидетелем ее бесконечных истерик и срывов. Маша кидалась учебниками и курсовыми работами, заявляя, что все ей осточертело, и она завтра же уедет домой. Но не уезжала. Кто бы ее отпустил? Как итог – сдача сессии на отлично и назначение стипендии. Но я видел, каких колоссальных трудов ей это стоило. Мне образование давалось легче, шутя…. Я наблюдал, как она танцует, когда думает, что я сплю, как светится ее лицо и меняется выражение глаз.

Я понимаю, что должен помочь ей найти себя, стать счастливой. Я же ей обещал именно это, предлагая жить вместе. Нам необходимо поговорить, но я не уверен, что Маша готова. Сессия ее вымотала, в последние дни она вела себя немного отстранённо и зажато.

– Маш, ты могла бы снова попробовать поступить в хореографическое училище при большом театре, – предложил я этим утром во время завтрака. У нее начались летние каникулы, но она все равно вставала меня проводить, потому что мою работу никто не отменял. Она стояла у плиты, переворачивая лопаткой сырники, пока я просматривал новости и свое расписание в планшете. Взгляд невольно скользнул по едва прикрытой белой футболкой попке и длинным стройным ногам. Я купил ей гору разных красивых тряпок, но она предпочитала эту вытянутую футболку с олимпийским мишкой на груди. Выглядела она в ней, как школьница, а без нее, как гетера. Распущенные волосы струились по плечам, опускаясь тяжелыми волнами до самых ягодиц. Облако белоснежных волос… как в песне. Мне нравилось, когда на ней не было ничего, только белый, как снег, шелк, укрывающий от моего жадного взгляда.

– Я уже пробовала, Дим. Меня не взяли, – сухо ответила Маша.

– У меня есть знакомые и там тоже.

– Я не сомневаюсь, – она повернулась, поставив передо мной тарелку с творожниками, политыми сметной. Себе тоже положила, забираясь на высокий стул, напротив. – Но не нужно. Хватит того, что ты уже для меня сделал.

– Мы съездим в училище, ты просто посмотришь и решишь, хочешь там учиться или нет.

– Я старая уже для балета, – в голосе девушки прозвучали ожесточенные нотки. – Мне двадцать один через три месяца исполнится.