По ту сторону памяти (СИ)

— Это подделка, — тут же сказала я. Это не могло быть правдой, ибо если на мгновение допустить, что документ настоящий, моя дочь родилась 4 августа в городе Сочи. Что я делала в этот день? Кажется, смотрела здесь квартиру. Но почему же так хочется верить в эту абсурдную правду. Чудес не бывает Наташ, ты знаешь это лучше многих. Но даже понимая, что это ложь, я никак не могла выпустить из рук свидетельство из рук.

— Это тоже подделка? спросил, Кирилл, практически бросив мне какие-то снимки в лицо, я ухватилась за один из них, ошарашенно застыла. Потому что на фотографии была я, в любимой клетчатой рубашке, волосы немного взъерошены, взгляд уставший, но самое главное я прижимала к себе ребенка. Это была она, я бы узнала ее из тысячи младенцев. Малышка из моих снов, с темными волосиками и пронзительными синими глазами. Маленькие ручка сжимала мой пальчик, и в этом простом жесте, было что-то нежное и доверительное.

— Но так не бывает, — прошептали мои губы, а глаза не могли оторваться от изображения, пальцы проводили по глянцевой поверхности фотобумаги.

— Ты ее не помнишь? — пораженно спросил Кирилл. Глаза широко открыты от удивления. В голосе нет прежней жесткости, исчез обвиняющий тон.

— Я помню, что мы приехали слишком поздно в больницу, что не хватило каких о полчаса, чтобы ее спасти..-Меня опять волной накрывали рыдания. Говорить было тяжело. Я не могла оторвать глаз от фотографии. — Мне даже ее не показали. — От слез меня трясло.

— Тихо, — Кирилл взял меня за руку и посмотрел прямо в глаза. Ничего этого не было, — он гладил меня по волосам, будто успокаивал маленького ребенка. — Я был с тобой при родах, тебе сразу отдали ребенка, ты еще никак не хотела выпускать ее из рук. Да и дома, даже ночью просыпалась на нее посмотреть, никак налюбоваться не могла. — его голос потеплел сейчас он напоминал голос того человека, которого я когда — то любила. Меня всю колотило, и он прижал меня к себе, чтобы хоть как — то успокоить. Такой родной и знакомый.

— Но где она? Кто ее забрал?

— А вот это, Наташ, самый главный вопрос.

Кирилл Сериков:

Я ждал многого от нашей встречи: ждал обвинений, каких-то вялых оправданий, но я никак не мог предположить, что ребенка у Наташи нет. Более того, она не помнила дочь. Для нее все закончилось тридцатого мая, в тот самый день, когда мы чуть не потеряли нашу малышку.

Был уверен, Наташа не лгала. Она не могла оторвать взгляд от дочери, как дрожали ее губы, а в глазах застыли слезы. Такое не сыграешь.

— Она мне снилась, — тихим голосом произнесла моя жена, прижавшись ко мне. — Я думала, что это какое-то наказание, все пыталась забыть, вычеркнуть из жизни. А она была настоящей.

— Что тебе еще снилось, Наташ?

Она побледнела, и покачала головой. Все еще не в силах оторваться от фотографий. Как будто стоит ей прикрыть глаза на мгновение, и они растают, исчезнут как дым.

— Нужно ехать. Нам надо поговорить. Интуиция мне подсказывала, что нам пора убираться отсюда. Кто-то не очень хотел, чтобы я встретился с женой, и кажется, для этого есть причина.

Наташа тихо всхлипнула, прижимая к груди фотографию, и спокойно села во взятую мною аренду «девятку», как будто не я только что направлял на нее пистолет, как будто мы как и прежде были семьей.

— Какой она была, Кирилл? Как это было? — из Наташи так сыпались вопросы, она словно пыталась вытянуть из меня каждое мгновение, которое я видел ее с дочерью. Хмурила лоб, поджимала губы, я чувствовал, она мучительно пытается вспомнить дочь, но находит лишь пустоту. Только какие-то смутные образы из снов.

По пути она рассказала то, что помнила. С ее слов я был мудаком и тряпкой, бросившим жену в самый тяжелый момент. Это конечно лучше, чем убийца жены и ребенка, как считали наши соседи, и ее лучшая подруга, но неприятно в том числе. Она верила, что я мог с ней поступить, она в самом деле поверила, что я могу так поступить, деле после того, как ради нее я пошел против семьи.

Мы поднялись, в квартиру, где я теперь жил, точнее приходил переночевать, после слежки за собственной женой. Маленькая крошечная однушка, в которой ремонт последний раз делался наверно еще до моего рождения. Едва не разваливающая мебель, перекошенные отклеивающиеся обои. старенький телевизор, наверно ровесник моей супруги. Зато у квартиры было огромный плюс: ее хозяева сдали мне жилплощадь даже толком не поинтересовавшись, моей фамилией, правда взяв перед этим залог. Наташа удивленно приподняла брови, когда увидела окружающую обстановку, которая никак не вязалась с образом человека, привыкшему к достатку и комфорту. Что ж поделаешь, слишком не хотел я, чтобы меня нашли.

Наташа присела на металлическую кровать, скрипящую от малейшего движения. Я предложил жене чаю, разговор у нас будет явно длинный.