По ту сторону песни

– Вряд ли Игорь Степанович специально втерся в доверие к твоей сестре, – качнул головой Роман. – Не мог он знать, что ты задумал разыскать Анфису. Думаю, Марьяна ему на самом деле понравилась.

– Но все равно интриг он наплел знатно, согласись? Вопрос – что теперь нам делать?

Местоимением «нам» Никита лихо включил в расследование и себя. Но на этот раз никто не стал над ним подшучивать, напротив, все посерьезнели. Первой повисшую паузу нарушила Вита, обращаясь к своему начальнику:

– И правда, Ром? Заказчик умер. Ты вроде как выполнил его задание – нашел все аномальные зоны. А дальше что?

– Не знаю, – признался он и болезненно поморщился: то ли потому что вопрос не понравился, то ли потому что снова беспокоили раны.

Анфиса бросила взгляд на часы и увидела, что уже перевалило за полночь.

– Давайте оставим разговоры на завтра, – пришла она на выручку Роману. – День у всех выдался непростым. А ему вообще постельный режим прописан.

Споро и сообща они убрали со стола, и вскоре в доме повисла привычная для Анфисы тишина.

В такой же сонной и умиротворяющей тишине Анфиса и проснулась. За окном робко золотилось раннее утро, а в окне виднелся краешек идеально-синего неба. Никакой темноты, туч и ощущения тревоги, как накануне, не было. Анфиса дотянулась до телефона и увидела, что еще нет и семи. С каждым днем она просыпалась все раньше и была как никогда бодрой.

Стараясь не разбудить спящую на диване Виту, Анфиса отправилась в ванную, но проходя мимо спальни, чуть задержалась возле прикрытой двери. Оттуда не доносилось ни звука, значит, мужчины тоже еще спали. Анфиса умылась, заплела волосы в две небрежные косы и вышла на крыльцо – навстречу новому дню, который, судя по чистому небу, обещал ясный день.

К своему удивлению она обнаружила во дворе Романа: развернувшись к крыльцу спиной, он разговаривал по телефону и Анфису не видел. Поддавшись неясному искушению, она присела на ступени, решив дождаться, когда он ее заметит.

Солнечный луч вызолотил его темный затылок, скользнул по загорелой шее, когда Роман, слушая, что ему говорят, чуть наклонил голову. Анфиса подперла ладонью щеку и едва заметно улыбнулась – не лучу, а своим эфемерным, как утренняя дымка, мечтам.

– Не знаю, когда вернусь. Возможно, сегодня, – сказал кому-то Роман и посмотрел на небо.

То по-прежнему оставалось чистым, а вот на настроение Анфисы будто наползло облако, возвращая ее из невинных фантазий в будничную реальность. Не желая расставаться с грезами, как с предрассветным сном, Анфиса скользнула взглядом по обтянутым красной футболкой плечам Романа. То, что рассматривала она его украдкой, рискуя в любой момент оказаться застигнутой, будоражило сильнее адреналиновых горок. И хоть сейчас он был в футболке, ей не составило труда вспомнить его полураздетым. Анфиса прикрыла глаза и мысленно прикоснулась к ямке между ключицами, накрыла ладонью черные волоски на груди, обвела пальцем темную ореолу соска, чуть задержалась на твердом прессе и скользнула дальше по плоскому животу…

– Да, приеду – позвоню, – пообещал Роман, завершая разговор.

У Анфисы еще оставалась пара мгновений, чтобы незаметно встать подняться и уйти, но она осталась сидеть на месте, торопливо «воруя» взглядом последние «штрихи».

– Я тоже тебя люблю… – ответил он, и с этой финальной фразой разлетелись на множество осколков, все смелые фантазии Анфисы.

Роман развернулся и наконец-то заметил её.

– Доброе утро, – поздоровался он после недолгой заминки.

Вместо ответа Анфиса кивнула и поднялась на ноги, чувствуя, как учащенно колотится сердце – то ли из-за адреналиновой «игры», то ли от его фразы, которая разом погасила даже не настроение, а весь предстоящий день.

– Значит, ты действительно ранняя пташка, – улыбнулся Роман, но в противовес улыбке коснулся правого бока.

– Болит? – сразу угадала причину его раннего подъема Анфиса.

– Пройдет.

– Валентина оставила анальгетики.

– Потом, – отговорился он, скользнул, будто невзначай, взглядом по ее босым ногам и, подняв на Анфису глаза, спросил: – А остальные спят?

– А остальные спят.

Они оба отчего-то медлили, словно не знали, вернуться ли в дом или остаться во дворе. Анфиса загораживала ему проход, а Роман не пытался ее обойти. Беседа, так и не завязавшись, повисла в воздухе многоточием, истолковать которое можно было как угодно. Первой спохватилась Анфиса и сказала, что поставит чайник.

– Опять чай с конфетами?

– Нет, с бутербродами! – отрезала она и, прежде чем отвернуться, успела поймать его легкую улыбку – такую, будто он узнал о ней еще один секрет.

Открывая дверь, Анфиса услышала, как у Романа снова зазвонил телефон.

Глава 16

– Чего вы больше всего боитесь?

– Потерять голос. Потому что голос – это моя сила.

(из интервью Анфисы для портала «Рок-н-ролл»)