По ту сторону полуночи

Эдуардо отодвинул кружевную паутинку, просунув под трусики палец. Белла сжала его в объятиях и застонала громче. Но вдруг она с пылающими щеками и раскрытыми от ужаса глазами вздрогнула и отодвинулась:

— Стой!

Он вопросительно посмотрел на нее:

— Стой?

Она толкнула его в грудь обеими руками:

— Отойди!

Он отошел, наблюдая, как Белла спускается со стола и трясущимися руками расправляет юбку. Она не поднимала головы и стояла, ссутулившись и прикрывая грудь.

— Ты не имел права.

— Поцеловать тебя?

Оскорбленная Белла бросила:

— Ты не должен был… трогать меня там.

— Почему? — спросил Эдуардо.

Она разозлилась:

— Ты знаешь почему!

— Потому что ты считаешь, что влюблена в другого?

Ее щеки вновь запылали.

— Ты слишком далеко зашел.

— То есть, — ехидно усмехнулся он, — целовать можно, а трогать нельзя?

Белла так крепко сжала губы, что те утратили нормальный розовый цвет.

— Мы и целоваться не должны были, — сказала она все еще разозленно, — но допускаю, что частично это была моя вина.

— Частично?! — удивился Эдуардо. — Это было самое настоящее приглашение. Точно так же ты вела себя, когда тебе было шестнадцать лет, и ты вертела грудью перед моим носом.

— Я ничего такого не делала, — сурово заметила она.

— А что ты тогда делала?

Белла отвела глаза:

— Я злилась, что ты меня не замечал, считая маленькой испорченной девчонкой, болтающейся под ногами. Я хотела проучить тебя.

— Ты хотела, чтобы я тебя заметил. Дело в том, принцесса, что я действительно заметил. Все. Но не бегал за тобой, пуская слюни, как твои прыщавые ухажеры.

Она смущенно посмотрела на него и предложила:

— Давай сделаем вид, что ничего не было?

Эдуардо многозначительно промолчал.

Белла, разволновавшись, нервно сглотнула.

— Я не хотела ничего такого, — начала оправдываться она. — Это гормоны. С женщинами тоже такое бывает.

— Похоть, — бросил он.

Она раздраженно нахмурилась:

— Тебе обязательно быть таким… тупым?

— Не стоит прикрываться витиеватыми эвфемизмами, — ответил Эдуардо. — Ты хочешь меня, я — тебя. Вопрос в том, что мы будем с этим делать.

— Ничего. — Белла обхватила себя руками. — Ничего мы делать не будем, потому что это все неправильно.

— Я никому не скажу. — Он одарил ее дьявольской улыбкой.

Она отшатнулась и заявила:

— Я пошла спать. Спокойной ночи.

Эдуардо молча провожал ее взглядом.

— Если не сможешь уснуть, тебе известно, где меня найти. Буду рад помочь, — сказал он.

Белла обернулась, приподняв одну бровь, и ушла, оставив предложение без ответа.

Беллу все еще трясло, когда она оказалась в своей спальне. Она закрыла дверь и пожалела, что на ней нет замка. Не из-за Эдуардо. Из-за нее самой. Она не доверяла себе и боялась, что не удержится, пройдет по длинному коридору к его спальне и воспользуется соблазнительным предложением.

Белла вздохнула. Как она могла быть такой глупой и снова пойти на поводу у собственного тела? Эдуарде был одной сплошной опасностью.

От его прикосновений она начинала пылать, и у нее не было сил контролировать свою реакцию. Страсть подчинила себе ее разум, принципы и мораль.

Белла хотела его в шестнадцать лет, и она до сих пор его хочет.

Стук ее отчаянно бьющегося сердца отдавался во всем теле. Она все еще ощущала давление его дерзкого пальца. Сжав бедра, она познала бы невероятные ощущения. И это был всего лишь палец! А если бы…

Нет!

Белла прогнала свои предательские фантазии. Она не может и не будет. Эдуардо — запретный плод, и тому есть миллион причин.

Он — враг.

Он поступил так только для того, чтобы доказать свою правоту.

Она была для него всего лишь трофеем — как дичь для заядлого охотника. Эдуардо повесил бы ее на стену своих сексуальных побед. Он посмеялся бы над ней сразу после занятий любовью.

У него нет сердца, и к ней он не испытывает ничего, кроме похоти.

Белла разделась и, бросив одежду на пол, направилась в душ. Но холодная вода не остудила ноющее и пульсирующее желание плоти, напротив, сделала ее кожу еще более чувствительной. Любое ощущение отдавалось в каждом нерве, как будто кожу вывернули наизнанку.

Выйдя из душа, Белла закуталась в полотенце и вернулась в спальню, но о сне даже не мечтала. Взглянув на кровать, она представила Эдуардо, лежащего на ней. Он такой высокий, что, должно быть, занял бы почти весь матрас. В его объятиях, лежа под ним, Белла ощущала бы себя крошечной и изящной, женственной и чувственной.

Она представила Эдуардо обнаженным, его мускулистое тело, подтянутое, стройное и возбужденное.

Белла резко развернулась и подошла к окну. Луна светила высоко в ночном небе, отбрасывая серебристые отблески на просторные поля и лес. Она прижалась лбом к стеклу, закрыла глаза и томно вздохнула.

Внизу открылась и закрылась дверь. Белла выглянула в сад. Эдуардо стоял у цветника, пока Фергус бегал вокруг, занимаясь своими делами.

Беллу словно пригвоздили к месту.

Лунный свет очертил пленительное лицо Эдуардо. Он был похож на темного рыцаря или воина, ведущего борьбу с самим собой. Его скулы были напряжены, а руки спрятаны в карманы брюк. Широкие плечи были расправлены, а осанка выдавала суровую решимость. Лоб был нахмурен. Мужчина сосредоточенно размышлял.