По ту сторону полуночи

— Я и не ждал, что ты поймешь, — отрезал он. — Тебе нравится быть в центре внимания. Твое имя никогда не сходит со страниц газет. Ты не могла придумать лучший способ отомстить. Я дорожу своей личной жизнью, и ты об этом знала. А все эти разговоры про любовь и сказку — чушь. Ты никого не любишь, кроме себя. И никогда не любила.

Белла с трудом сдерживалась, чтобы не разрыдаться. От слез ее спасала только гордость. Ей было больно оттого, что Эдуардо не сомневался, что она способна на такой отвратительный поступок. Но Беллу ранило не только его недоверие. Он отталкивал ее, отгораживался, отказывался от нее. Это очень унизительно — быть изгнанной, как будто она была для Эдуардо просто развлечением, красивой игрушкой, которая при ближайшем рассмотрении оказалась не такой, как он предполагал. Если бы у него были чувства к ней, разве не попытался бы он выяснить, что произошло на самом деле? Разве он не понял бы, что в ее открытости нет ничего плохого, просто она отличается от него? Эдуардо стремится к отшельничеству, а она — к людям.

— Похоже, это все, — сказала Белла, расправив плечи. — Я пойду своей дорогой.

— Я не хочу тебя больше видеть, — бросил Эдуардо, с ненавистью глядя на нее. — Поняла? Никогда.

— Не беспокойся, — ответила она, вздернув подбородок. — Не увидишь.

Глава 11

Прошло несколько недель, прежде чем газетная шумиха утихла. Почти каждый человек, имевший отношение к детству Эдуардо, появлялся неизвестно откуда, чтобы дать эксклюзивное интервью. Но худшим было то, что, несмотря на смерть отчима Эдуардо, его новая жена и дети выступили в защиту покойного папочки, представив его чуть ли не святым.

Белле от всего этого было противно. Ей становилось дурно каждый раз, когда она видела новую статью. Белла чувствовала свою вину, хотя она всего лишь стремилась показать своей матери, каким трудным было детство Эдуардо.

Клодия помалкивала. Белла надеялась, что она позвонит Эдуардо и извинится, но ее мать, похоже, получала удовольствие оттого, что его трагическое прошлое обсуждалось на каждом углу.

Белла хотела позвонить ему сама и объяснить, что это ее мать дала интервью газетчикам, но она знала, что Эдуардо не поверит ни одному ее слову.

С ней связался адвокат, и теперь Белла получила полный контроль над своим наследством. Но это была победа с привкусом горечи. У нее было больше денег, чем она могла потратить.

Но она чувствовала себя одинокой.

Хуже всего было по ночам. Друзья зазывали ее на вечеринку или на ужин, но Белла предпочитала остаться дома, свернуться на диване и бездумно смотреть телевизор. Иногда у нее не было сил даже включить его, и тогда она сидела, уставившись в пустоту и размышляя о том, как очень богатый человек может быть жалким и несчастным.

Джулиан абсолютно спокойно воспринял весть о разрыве, что более или менее подтвердило правильность ее решения. Его больше беспокоило, собирается ли она пожертвовать крупную сумму волонтерам. Если бы он любил ее на самом деле, разве не стал бы за нее бороться?

И это заставило Беллу вернуться в мыслях к Эдуардо. Он тоже за нее не боролся. Он даже не сомневался в истинности заявлений репортеров. Он исключил ее из своей жизни, как будто она ничего не значила для него.

Белла вздохнула и швырнула подушку на пол. Нет смысла думать об Эдуардо. Через неделю она будет на другом краю света. Белла собиралась предпринять поездку в Таиланд, чтобы навестить детский дом, чьей покровительницей она стала. Пока ей удавалось скрывать это от прессы. Она не могла дождаться момента, когда уедет и оставит весь этот ужас позади.

Эдуардо занимался планами большой застройки в соседнем округе, когда миссис Бейкер принесла в кабинет кофе. У него опять начиналась мигрень. Это был третий приступ за неделю. Ощущение было такое, как будто в глаза медленно вкручивают булавки.

— Спасибо, — сказал он, мельком взглянув на экономку.

Миссис Бейкер не уходила, сложив руки на пышной груди и поджав губы.

— Что-то случилось? — поинтересовался Эдуардо.

— Вы видели сегодняшние газеты?

— Я не читал газеты уже пару недель, — ответил он, не отрываясь от бумаг. — Там все равно нет ничего интересного для меня.

Миссис Бейкер вытащила из кармана фартука свернутую газету и протянула ему.

— Думаю, вам нужно прочитать, — строго проговорила она. — Это касается Беллы.

Эдуардо посмотрел на газету.

— Уберите, — распорядился он и снова занялся бумагами. — Мне неинтересно, чем она занимается. Теперь это не имеет ко мне никакого отношения.

Миссис Бейкер развернула газету и принялась читать вслух:

— «Состоятельная наследница, Арабелла Хавертон, вполне может оказаться тем самым анонимным покровителем детского дома в Таиланде, о личности которого гадает весь Лондон. Предположительно мисс Хавертон потратила сотни тысяч фунтов на продукты питания, одежду и игрушки. Она отказалась подтвердить или опровергнуть слухи о полете в Бангкок». — Пожилая женщина опустила газету и взглянула на Эдуарде. — Что вы об этом думаете?

Он откинулся на спинку кресла, вертя ручку.

— Молодец!

Миссис Бейкер нахмурилась:

— И это все?

Эдуардо швырнул ручку на стол.