Когда я спросила специализирующуюся на ветеринарии студентку, что она усвоила, проведя со мной две недели, та ответила: «Я никогда не сознавала, насколько важны детали моих действий, насколько крошечные изменения, вроде изменений моего центра тяжести, могут оказывать огромное воздействие на поведение животного». Судя по всему, эта информация очевидна не для всех. Но это странно, — если учитывать важность незначительных движений внутри нашего собственного вида. Вспомните мой вопрос из вступления: насколько должна подняться бровь, чтобы изменить послание, которое мы читаем на лице человека? Подойдите к зеркалу и посмотритесь в него прямо сейчас, если это возможно. Поднимите уголки рта — всего лишь на чуть-чуть — и посмотрите, как это изменило выражение лица. Понаблюдайте за лицом кого-нибудь из семьи и подумайте, как мало оно должно измениться, чтобы передать информацию. Эта информация, которую мы узнаем о других, наблюдая за мелкими движениями на их лицах и телах, определяет наши взаимоотношения. Она, помимо прочего, имеет глубокие корни в нашем обезьяньем наследстве. Виды приматов необыкновенно вариабельны: от стограммовой питающейся соком растений карликовой игрунки до двухсоткилограммовой жующей листья гориллы. Но все приматы очень чутки к визуальным сигналам и все полагаются на зрительную коммуникацию в социальном взаимодействии. Павианы поднимают брови в качестве сигнала умеренно выраженной угрозы. Обычные шимпанзе надувают губы при расстройстве. Макаки резус угрожают с помощью открытого рта и прямого пристального взгляда. Шимпанзе и бонобо протягивают друг другу руки в качестве жеста примирения после ссоры. Для нас, приматов, визуальные сигналы — фундамент социального общения. Так же и для собак.
Наши собаки настроены на наши тела, словно точные приборы. Когда мы думаем о словах, которые используем, собаки, наблюдая за нами, выискивают тонкие визуальные сигналы, которыми пользуются в общении друг с другом. Любая статья или книга про волков описывает десятки зрительных сигналов — ключевых в социальном взаимодействии членов стаи. В книге
Итак, имеются два биологических вида — люди и собаки, общие черты которых — высокие зрительные способности, высокая социальность и запрограммированность на отслеживание движений представителей своей социальной группы, даже если эти движения весьма незначительны. Что, судя по всему, нас не объединяет, так это следующее: собаки лучше знают о наших едва уловимых движениях, чем мы сами. Если подумать, это логично. В то время как и собаки, и люди автоматически реагируют на визуальные сигналы представителей собственного вида, собакам необходимо прикладывать дополнительную энергию, переводя сигналы с чужого языка. Кроме того, мы всегда ожидаем, что собаки будут делать то, о чем мы их попросим, поэтому у них есть веские причины пытаться перевести наши движения и позы. Но это для нашей же пользы — обращать больше внимания на движения, которые мы совершаем вблизи собак, и движения собак, которые они совершают вблизи нас, ибо вне зависимости то того, намеренно ли мы это делаем или нет, наши тела постоянно поддерживают диалог. Несомненно, было бы здорово, если бы мы знали, какую информацию при этом сообщаем.
Как только вы научитесь обращать внимание на визуальные сигналы между собой и собакой, влияние даже мельчайшего движения станет более чем очевидным. На самом деле, это ничем не отличается от любого спорта, в котором вы тренируете тело совершать определенные движения по своему приказу. Всем атлетам необходимо знать о том, что они делают с телами. То же самое и в тренировке собак. Профессиональные тренеры собак отдают себе отчет в том, что именно они делают со своими телами, когда работают с собаками, чего не скажешь о большинстве владельцев собак, чьи питомцы каждое мгновение пытаются извлечь смысл из меняющихся, как в калейдоскопе, сигналов, исходящих от хозяев.