По ту сторону пруда. Том 1. Туман Лондонистана

Нас послали уничтожить русскую колонну где-то километрах в пятнадцати от Ведено. Нас было человек сорок, в том числе мы с братьями, двое йеменцев и один пакистанец, которые тоже завербовались в Лондоне. Это было в октябре 95-го. Тогда листья только-только начинали опадать, с воздуха нас было не видно, так что мы лесом добрались до места без приключений. Это была горная дорога, и Асламбек послал наблюдателей в обе стороны, чтобы мы могли спокойно работать. Мы с Абду и еще ребятами сделали две закладки. Сначала два тяжеленных артиллерийских снаряда с радиовзрывателями под кустом, а в паре сотен метров левее – противотанковую мину под бетонную трубу для ручья, чтобы колонна не могла повернуть назад. Потом мы рассыпались по склонам и укрылись за камнями и деревьями.

Абду очень нервничал – это было его первое дело. Мы с Рамданом следили за ним – для нас-то это было как тогда под Аннабой. Мы просидели в засаде весь день и всю ночь. Огонь разжигать не разрешили, а было очень холодно. Я тогда воспаление легких подхватил. Колонна показалась только к обеду на следующий день, мы издалека увидели ее сверху. Асламбек спросил, для кого этот бой будет первым. Таких было человек шесть-семь. «Кто из вас боится?» – спросил Асламбек. Он по-чеченски говорил, нам один иорданец переводил. Никто, естественно, не откликнулся. «Если кто нервничает, сделайте себе укол», – он говорит. У нас у каждого был такой шприц-тюбик, чтобы, если ранят, можно было терпеть боль. Я, не знаю почему, придержал Абду за руку, чтобы он не дергался, а один йеменец полез в свою сумку. «Боишься?» – спросил Асламбек. «Нервничаю», – тот говорит. «Потому что мне не нужны трусы, – продолжает Асламбек. – Один трус может погубить сто храбрецов». Ну, йеменец и сунул шприц обратно в сумку.

В колонне был БТР с пятью автоматчиками на броне, три грузовика с брезентовым верхом, и замыкал ее еще один БТР. Асламбек пропустил первый БТР и, когда с кустом поравнялся грузовик, нажал на кнопку – у него такой брелок был. Машину прямо подбросило в воздух. Мы начали стрелять по грузовикам, а Асламбек взорвал дорогу за колонной. Но русские и не собирались отступать. Они высыпали из машин и стали вести по нам огонь. Только было их немного, не больше тридцати, и через час с небольшим все они полегли. У нас потери были пять человек.

Асламбек говорит: «Ну, кто первый раз сражался? Пошли со мной. Пошли, пошли!» Все те ребята стали спускаться по камням со склона, и Абду с ними. На дороге еще раненые были. Кто-то из русских пытался выстрелить, их тут же добили очередями, а кто-то был уже не в силах. Один солдат лежал за ограждением, у него все лицо было в крови, он ничего не видел. Асламбек с новобранцами подошел к нему и показывает тому йеменцу, который хотел себе наркотик вколоть: «Давай, добей его!» Тот не поверил, что это всерьез, стал озираться. А Асламбек ствол наводит то на раненого, то на йеменца. В кого, мол, мне стрелять? Йеменец поднял автомат и выстрелил в того русского. Тот дернулся, он выстрелил еще раз и добил его.

Там еще один раненый был, ему целая очередь попала в грудь, как перечеркнула. Не знаю, был ли у него и без того хоть один шанс выжить. Он видел, как к нему подходили, попытался отползти назад. Молодой совсем, лет двадцати. Асламбек показывает Абду – теперь, мол, ты давай. Абду подошел, наставил на русского автомат, но выстрелить не может. Тот же смотрит на него в упор, что-то бормочет. Асламбек сплюнул в сторону, выпустил короткую очередь в раненого, потом наставил автомат на Абду. Тот смутился, опустил голову, и… – Мустафа перевел дух и замотал головой, отгоняя стоявшую перед его глазами картину. – И Асламбек выстрелил ему прямо в лицо. Я вскочил, хотел броситься на дорогу, но Рамдан схватил меня за руку. Он был прав – Абду уже не было, а Асламбек бы и нас не пощадил.

Грудь Мустафы часто вздымалась. Глаза его смотрели прямо, но перед ними был не я.

– Я плохо помню, что было дальше, – продолжал он с тем же отсутствующим взглядом. – Асламбек с десятком моджахедов сразу ушел. А мы забрали своих убитых, похоронили их в лесу и всю ночь шли обратно в лагерь. Я на неделю слег с воспалением легких, меня еле откачали антибиотиками. А Рамдан на следующий день стоял на посту у штабной палатки. Туда приехал человек от Хаттаба, это генерал их. Посыльный тоже был иорданцем, как Хоттаб, и говорил по-арабски, его переводили на чеченский. Так что Рамдан понимал все, о чем шла речь.

Тот человек привез деньги за уничтожение колонны – сорок тысяч долларов. Двадцать тысяч взял себе Асламбек, еще десять раздал двум своим заместителям, а остальные десять поделил среди бойцов. Рамдан как командир группы получил пятьсот долларов, а подрывникам, кто, как мы с Абду, рисковал больше всех, досталось по сто долларов. Мне досталось сто долларов – деньги убитых Асламбек оставил у себя, пообещав переслать родным.

«И про деньги подробно рассказывает, – отметил я про себя».