По ту сторону пруда. Том 1. Туман Лондонистана

Женщина тем временем присела у меня в ногах. Теперь на кону и наша главная надежда на спасение. Лодыжек я не опасаюсь, икр тоже, ляжкам немного щекотно, но потерплю. Вот, подобралась вплотную. Прикоснулась. Не отдернула руку, не из стыдливых. Подняла на меня глаза, улыбнулась похотливо и как-то с презрением. Как будто хотела сказать: «Все вы, мужики, любите грязных девочек. Не отрицай, я знаю». Совершенно очевидно, я скорее был в ее вкусе, чем Кудинов, хотя моему самолюбию это не льстило. А тогда я вообще весь целиком превратился в телефон.

– Ну, ты скоро там? – нетерпеливо спросила рептилия с «магнумом».

– Мне надо отлить, – заявил Кудинов, сознательно отвлекая всеобщее внимание. – Никто не хочет помочь?

Но женщина только цокнула языком и перешла на мои бедра. Рыжий вздохнул: столько хлопот с похищенными!

– Нельзя нам руки связать спереди, а не за спиной? – высказал дельное предложение мой друг. – Тогда мы и сами справимся.

Мужчины переглянулись.

– Хорошо, по очереди. И без геройства.

Женщина закончила со мной, выпрямилась и не без кокетства одернула свой розовый жилет.

– Наверно, справитесь без меня, – сказала она и направилась обратно к фургону.

2

В который раз я убеждался, что, не будь неудобств, мы бы никогда не оценили, как хорошо без них. Я про мелкие неудобства – похищение непонятно какими людьми с непонятно какими целями к таковым ведь не отнесешь.

Да, кожа на запястьях в двух местах у меня стерта. Но руки теперь не вывернуты за спину, и я могу контролировать их движения уже визуально. Более того, одна рука у меня вообще свободна. Нас с Лешкой в том стальном сарае пристегнули наручниками к какой-то неподъемной штуковине от грузовика или самолета. Так что свобода действий увеличилась десятикратно. Теперь при необходимости я могу обслужить себя, не только повинуясь зову природы, но и чтобы взять сэндвич. Потому что уже минут через двадцать после нашего размещения, если это можно так назвать, женщина принесла нам по сэндвичу. И опять: вряд ли это стали бы делать, если бы готовились нас убить.

– Один с ветчиной, второй – с сыром, – объявила обольстительница, вертя сэндвичи в руках. – Кому какой?

Мне явно предназначался более калорийный вариант – по взгляду ее это было видно.

– С ветчиной мне, – разочаровал ее Кудинов. – Я сыр не ем.

Я в очередной раз восхитился своим другом. Сыр он даже очень любит, но он знает, что я – вегетарианец, уже не один десяток лет. Однако скажи он так, станет понятно, что мы не просто случайно оказались вместе – а это нашу свободу маневра существенно бы сузило.

Женщина, сделав недоуменную гримасу, распределила пищу согласно пожеланиям пленников. И снова с похотливым вызовом посмотрела мне в глаза. Мол, поборись за меня, а я решу, заслуживаешь ли ты моей благосклонности.

– Я не могу есть всухомятку, – встрял в этот немой любовный монолог Кудинов. Он не собирался становиться в смиренную и униженную позу похищенного.

– Дело твое, – сказала женщина и, не взглянув на него, вышла.

– Определенно положила на тебя глаз, – прокомментировал Кудинов. – Боюсь, наш тайник продержится недолго. Лучше бы она предпочитала блондинов. Я не в претензии, – поспешно добавил он, – так было бы лучше для дела.

К нашему удивлению, вскоре появился рыжий. И появился в конструктивном расположении духа.

– Что-то не так, парни?

– Нам бы что-нибудь попить, – примирительно сказал я. Ведь любезность людей лихих обманчива. Сейчас улыбнется, а потом вернется с «магнумом» и положит конец лишним хлопотам.

– Я предпочитаю пиво. Разливное, – встрял в разговор Кудинов.

Мы с ним не в первый раз работаем на пару. В одной ситуации он всегда плохой следователь, а я хороший. В другой – он пытается установить предельные границы возможного, а я столблю достигнутое.

Рыжий пожал плечами и вышел.

– Меня одного пристрелит или тебя тоже? – задался интересным вопросом Кудинов.

– Сейчас увидим.

Ждать пришлось недолго – наши похитители, по-видимому, обосновались в соседней бытовке. В руках у рыжего был не «магнум», а две банки пива.

– Прости, приятель, за разливным далеко ехать.

И банки мы теперь могли открывать самостоятельно. Нет, положительно, оценить свободу можно, лишь теряя ее.

– Я буду по нему скучать, – сказал Лешка, отпив первый глоток.

– По пиву? – не понял я.

– Нет, по этому милому предупредительному джентльмену. Надо взять у него адрес, буду посылать ему открытки на Рождество.

Перекус оказался кстати – к нам вернулась способность соображать.

Мы сидели на полу в полупустом металлическом сарае размером с половину волейбольной площадки. За день на солнце он нагрелся, и лбы у нас с Лешкой покрылись капельками пота. Свет в ангар проникал из зарешеченного окна с каждого бока, но сами окна были закрыты. В одно из них, с Лешкиной стороны, было видно летное поле, другое выходило на торец бытовки.

Это было нечто вроде слесарной мастерской. Вдоль стены стоял верстак с тисками и небольшим сверлильным станком, один из углов завален каким-то металлическим хламом. Кстати, сюда принесли и алюминиевую стремянку, которая упала на меня в фургоне.