По ту сторону рассвета

Le halman ar nallon,
Naneth Taur ammen,
Ivanneth;
an eredh ar solkh,
an tui ar telkh,
an las ar loth ar оv,
an kuith ar meleth,
le halman or kuith lоn berein
ar kurus numad.

То была песня во славу Йаванны, дарительницы плодов и цветов, хранительницы жизни и всего живого, призывающая благословение Валиэ на свадебный пир и свадебное ложе.

И под эту песню Берен впервые поцеловал Тинувиэль как свою законную жену в глазах ее народа.

Богатый был пир, воистину королевский, и вина, и пива там было много, а хлеба, дичины, сыра и плодов земли — еще больше, а песен и танцев — больше, чем и того, и другого вместе взятого — вот, пожалуй, чем отличаются эльфийские пиры от большинства человеческих. И за песнями и танцами мало кто заметил, как исчезли из-за стола молодые муж и жена, а если кто заметил — не стал обращать на это внимания.

…Любовь моя, единственная моя, отчего ты так печальна? Разве не остались позади главные невзгоды, и разве не сумеем мы перенести новые — плечом к плечу?

…Люби меня, люби, милый; не теряй времени, потому что каждая минута счастья в наши времена — это серебряная крупинка в золе. Я просила Йаванну о милости — пусть эта ночь станет первой ночью новой жизни, на которую я имею теперь право. Я знаю — это будет сын, мы оба призываем мужскую феа. Она будет гореть огнем, хоть ты и не увидишь его. И, может статься, от этого огня займутся небеса и придет на затемненную землю свет…

…Ты мой свет, дыхание мое, стон мой и песня моя. Может, я и не увижу огня, может, не ему суждено осветить землю — но пусть в его чертах отразятся твои черты; большего мне не надо. А если и нет — я все равно буду любить его как тебя, буду видеть в его глазах звезды. Дай ему ту же силу, которую ты даешь мне — об ином я не прошу.

…Ему нужна будет сила — милый, как я хотела бы встретить тебя в иное время, не тогда, когда тьма подступает к порогу…

…Тьма свела нас вместе — в иное время я не попал бы в Дориат.

…Не смей так говорить!

…Не на нашу, а на свою беду она свела нас — верь в это, Лютиэн. Иначе не стоит и жить, и дарить жизнь.

…Я должна быть радостной в эту ночь. Но я боюсь не за себя. Я смотрю в будущее — и вижу, что оно темно…

…А я ничего не вижу, но верю, что день придет опять.

…Я научилась у тебя не смотреть в завтра. Я закрываю глаза. Люби меня…

* * *

— Свадьбу сыграли, — печально улыбнулся Маблунг. — А на следующее утро пришли дурные вести. Волк, невероятно огромное чудовище. Он пересек границу Дориата и уничтожил одно из поселений. Пятеро эльфов, семья с детьми…

— А что же часовые? — изумился Мар-Кейрн. — Ваши скорые на руку и меткие часовые? Не стреляли?

— Стреляли. Он убил и часовых.

* * *

Едва уцелевший часовой закончил говорить, все, кто находился в зале, воззрились на Берена.

— Если это та тварь, которая меня не догрызла, — сказал Берен. — То я вижу лишь один способ остановить ее: порубить в капусту. Я ткнул его ножом, в котором еще было довольно длины, чтобы достать до сердца — а он все еще бегает… Это самый живучий волчище из всех, кого носила земля.

— Мы загнали его в урочище Таураммал и окружили плотным кольцом, — сказал Белег Тугой Лук. — Если он попробует выбраться, его действительно изрубят в мелкие куски. Но он залег.

— Значит, Хуан его поднимет. Верно, песик? — Берен потрепал собаку по загривку.

— Тебе вовсе не обязательно участвовать в охоте, — тихо сказал Тингол. — Я боюсь за тебя.

— Это потому что я однорукий? Не бойся, король, я отлично управлюсь с рогатиной.

— Ты — муж моей дочери, и вы поженились только вчера. За эти два года вы претерпели достаточно. Никто здесь не осмелится — да и не захочет — назвать тебя трусом. Не искушай судьбу. Остановись.

— Хорошо, — неожиданно просто согласился Берен. — При одном условии: если и ты, король, не примешь участия в охоте. Не искушай Судьбу. Если это — тот самый волк — значит, в моей руке пришел Сильмарилл. А если верить предсказанию Мелиан, возвращение Сильмарилла означает твою смерть. Я не собираюсь сидеть тут, зная, что мой тесть отправился навстречу смерти. Останься здесь, в Менегроте.

Король молча смотрел на него, и Берен спокойно встречал его взгляд. Эльф отвел глаза первым.

— Ты не можешь, — сказал Берен. — И я не могу.

— Там будут несколько сотен эльфов, — добавил Маблунг. — Почему волк обязательно должен броситься на кого-то из вас?

— Нет, — твердо сказал Тингол. — Туда не пойдет никто из тех, кто стережет его сейчас. Только мы. Я — король Дориата, и мое дело хранить эту землю. Мой зять вызвался сам.

— Я был твоей правой рукой все эти годы, — сказал Маблунг. — Позволь заменить Берену его правую руку.

— Спасибо, — сказал человек.

— А мое искусство встретит достойное испытание, — Белег поднялся со своего места и встал рядом с Маблунгом. Тингол протянул вперед правую руку, Берен накрыл ее своей левой — и остальные двое положили свои руки сверху.