– Айн момент, моя прекрасная леди, Айн момент. Просьба женщины – закон, честь поставлена на кон. Моряки не подведут, до конца всё доведут, – торжественно и радостно протараторил мичман и, посадив Натали к себе на колени, нежно обнял её. – Рядом со мной ещё никто не мёрз. Я словно печь в любой мороз, и тот, кто рядышком со мной, всегда за каменной стеной. Когда в работе мичмана, спокойно может спать страна. Оба-на!
Ухмыляясь во все оставшиеся из былых тридцати двух двадцать два зуба Александр, глядя на Васильевну, пожал плечами:
– Неудивительно, если после такого вот вступления, от которого у молодых особ по их нежной коже пробегают огромных размеров мурашки и волосы начинают шевелиться, начнётся повествование, леденящее душу.
Ну да, естественно. – пролепетала до этого молчавшая и не участвовавшая в разговоре Нелли. – Галлюцинации, видения, непонятные звуки и всякие там штучки-дрючки. Ничего такого мудреного нет, всякое может померещиться, когда человек сходит с ума от постигшего его горя… да ещё и жить одному вдали от друзей и цивилизации… Я замужем, имею взрослую дочь, но когда муж мой, Николя, в командировке или на работе и я остаюсь ночью дома одна, постоянно ощущаю в квартире чьё-то постороннее присутствие, какие-то звуки, стуки, шорохи… появляется чувство какого-то животного страха, но стоит прийти мужу или дочери, в моей душе наступает покой и никаких тебе звуков, стуков и шорохов.
– Тихо, тихо, друзья, не надо перебивать генерала. Мне кажется, что он подошёл к самому интересному месту своего повествования, – перебил девушку Владислав. – Я должен буду эту байку рассказать своим корешам, когда будем коротать время в далёком-далёком походе по бескрайним морям и океанам. Продолжайте, генерал, продолжайте, мы все во внимании.
– Извольте! – генерал не спеша раскурил трубку. – Вы уж простите меня, но я закончу своё повествование, а потом уже все вместе будем спорить. Итак, я возвращаюсь к своему рассказу.
– Время, хотя и медленно, но всё-таки шло вперёд. Служба, командировки, инспекции, проверки, учения, испытательные полигоны.
Про предсмертное обещание Лизы я успел напрочь забыть, так как был твёрдо уверен, что между земной и загробной жизнью ничего общего нет, да и быть не может. Поэтому я не придавал особого значения её словам. О них я вспомнил лишь тогда, – генерал перешёл на шёпот и обвёл всех пристальным пронзительным взглядом, – когда моя Елизаветушка, моя добрая и нежная Лизанька, сдержала своё обещание.
– Не может быть. – прошептала Васильевна и трижды перекрестилась. – Кстати… обратите внимание на свечи. Они почему-то все разом погасли. Ветра нет, а они погасли. Не лучше ли.
– Нет, нет! Продолжайте, генерал, – поспешно возразил мичман. – Коль пошла такая пьянка, освещенье ни к чему. Ночью, да притом ещё в обнимку с дамой и под шофе слушать такие ужасные страшилки сплошной кайф. Это, как я ощущаю, сплошной выброс адреналина. Не правда ли, друзья? Считаю ваше поголовное молчание убедительным знаком вашего согласия. Дослушаем наконец-то всё до конца, а то вон и луна уже спряталась за облака, да и ветерок-злодей задул не вовремя… а ведь всего несколько минут назад она сияла нежным серебристым светом. Свечи потухли, костёр еле-еле тлеет… кромешная темнота… чего только может не показаться.