По ту сторону реки [6 книг] [Компиляция]

Он схватил чайничек, разлил кипяток в две кружки, в которых темнела густая бурая жидкость, и одну из них сунул в руки сыну. Вторую кружку — она была поменьше — он выпил сам почти залпом.

— Что, все так страшно? — усмехнулся Сева, рассматривая отвар в кружке, становившийся из бурого зеленым.

— Говорю тебе, так и есть. Но ты должен справиться. У тебя же, — он остановился посреди кабинета и задумчиво помахал в воздухе рукой, — какое-то особое равнодушие к виду кровавых ран. Тем более когда выпьешь это.

— Когда придет этот твой кровавый пациент?

— Примерно через час. Я его не предупреждал, что исцелять будешь ты, но… все должно быть в порядке. Его рука в жутком виде, шипы ядовитого илициума, в которые он угодил, очень тяжело вытаскиваются. Вокруг них образуются нарывы. Настоящие зеленые пузыри.

Сева поморщился и отпил из своей кружки снадобье, теперь ставшее желтым.

— Это совсем не кровавые раны! — воскликнул он. — Зеленые пузыри!

— Ну ничего-ничего. — Даниил Георгиевич рассеянно хлопнул сына по плечу. — Ты, главное, это допей.

— Как вообще он умудрился попасть в илициум? — поинтересовался Сева.

— Он не признается. Но наверняка тоже искал что-то в Опасных лесах.

— Профессор Мертвецкий называет таких "охотниками за драконом", — с улыбкой произнес молодой целитель. — Таких странных пациентов всегда направляют к нему.

— Все, я пошел, — сказал Даниил Георгиевич. — Очень на тебя рассчитываю, помни.

Сева встал и раздвинул шторы на окнах — отец всегда сидел в полумраке. Отвара в кружке стало меньше наполовину, и зеленые пузыри вокруг воткнутых в кожу шипов теперь казались не такими уж и противными. Сева прошелся по освещенной комнате, поглядел на фотографию своей матери, вернулся к столу и сделал еще глоток. Хладнокровие было необходимо при целительстве. Нельзя испытывать ни отвращение, ни даже жалость — ни одно из чувств не должно мешать. В этом смысле Даниил Георгиевич был непревзойденным мастером. Его секретом, помимо силы воли и прекрасной выдержки, считалось и это снадобье, которое сейчас остывало в кружке. Сева знал, что рецепт зелья издавна передается по наследству в их семье. Отец нашел его в старинных лекарских книгах, ревностно хранимых родом Заиграй-Овражкиных. Особенно усердно прятал рецепты и описания ритуалов дед. Но спустя несколько лет после его смерти сын все же докопался до этих записей. Чудодейственный напиток словно на время заглушал голос сердца и оставлял лишь холодный рассудок, который так был нужен всякому целителю. И хотя Сева отлично понимал всю ценность подобных свойств, это снадобье давно уже вызывало у него неприятные воспоминания: последний раз отец отпаивал его им, когда умерла мама.

Сева внезапно опустил чашку и уставился на тот самый снимок, где был запечатлен на руках у матери.

"Странно, — вдруг подумал он и удивился, что подобная мысль никогда не приходила ему в голову. — Мама была дочерью Сирены… — продолжал размышлять Сева. — И отец не мог ни в кого влюбиться. Он не мог полюбить другую женщину, живя с Сиреной. Но тем не менее случилось именно это".

Теперь эта загадка будто стала решаться сама собой: зелье, заглушающее все голоса, кроме голоса разума… Зелье, которое полностью отключает чувствительность и гасит эмоции. Возможно ли, что приняв его, отец не поддавался больше чарам Сирен?

Сева подошел к колченогому столику и открыл так хорошо знакомую ему жестяную банку. В ней лежали мелкие, сморщенные и почерневшие листочки, некогда бывшие симпатичным нежным растением. Росло оно за кленом в их старом, неухоженном саду и называлось мирником. Мирник был основным компонентом таинственного зелья, которое принимал перед приемом тяжелых пациентов Даниил Георгиевич и которое, по Севиным догадкам, вполне могло спасать его от чар нечисти.

"Рецепт его приготовления знает только наша семья и именно в нашем саду растет мирник, — думал Сева, глядя на скрюченные листочки в банке. — И такого названия не встречается ни в одном справочнике из всех, что я видел… Растение, которое дарит хладнокровие".

Он взял один маленький листок и попытался его развернуть, но прежде чем успел разглядеть, было ли там то, что он ищет, сухой лист раскрошился в пыльцу.

"До прихода зеленых пузырей еще полчаса, — Сева глянул на часы, не догадываясь о том, что не выпей он полкружки снадобья, то уже бежал бы в сад со всех ног. — Времени достаточно".

Он покинул кабинет целителя, прошел длинный неосвещенный коридор, ведущий к задней двери, и вскоре вышел в поросший молодыми травами сад.

"Наш род не съезжает с этого пригретого места, — размышлял он, пробираясь сквозь заросли. — Один дом был здесь, — он поглядел на небольшой кусочек каменных развалин. — Еще один вот тут, — теперь он повернулся к длинному валу, напоминающему хребет огромного дракона. — Что-то держит здесь всех целителей. Случайно не это ли неприметное растеньице?"