По ту сторону решетки

— … да поняли мы всё. Надо — значит будет, Олег, не кипишуй, — услышала я приглушенный голос Матвея. — Дежурство у него, сменится через полчаса и приедет. А после этого Лазарев точно сделает всё как тебе надо… Понял я, понял. Давай.

Из моего горла вырвался сдавленный всхлип, пока я продолжала слушать, как, судя по хлопку, Соколов приветственно пожал Беззубому руку, а тот сообщил ему о моем местонахождении.

— Евик, ну что за детский сад, — нервно рассмеялся Мотя. — Давай по-хорошему, не вынуждай меня ломать дверь, она здесь уже столько лет стояла…

Почти не услышала звука шагов, но почувствовала, когда он резко дернул за удерживаемую мной дверную ручку с другой стороны. Адреналин, кипящий в крови, видимо придал мне сил, и я удержала дверь закрытой. Ответом мне был новый раздраженный смешок.

— Ясенева, открой дверь. Я все равно тебя оттуда достану, — снова с силой дернул он, а я уперлась ногой в косяк и дверь, хоть и приоткрылась на мгновение, тут же закрылась снова.

Следующим по деревянному дверному полотну ударил тяжелый кулак, и грохот заставил меня вздрогнуть от неожиданно громкого звука. Нервы и без того были натянуты до предела, а сердце снова отчаянно забилось в груди.

И на третий раз, моих сил все же не хватило. Соколов, чьи попытки сопровождались насмешливыми замечаниями Беззубого, не желающем участвовать в этом увлекательном аттракционе, дернул дверь и успел просунуть в образовавшуюся щель ногу в кроссовке так, чтобы я больше не сумела ее закрыть.

Просунутой в щель рукой, он наощупь схватил меня за локоть и резко дернул, заставив налететь на дверной косяк щекой. Рот наполнился металлическим привкусом крови, а перед глазами на мгновение потемнело.

Секунды потери координации хватило Соколову для того, чтобы сделать щель в двери больше и второй рукой ухватить мои волосы и потянуть на себя в сжатом кулаке. Я оглушительно завизжала от боли, страха и отчаяния, а кожу на щеках снова обожгло слезами, но это вызвало лишь новый смешок Беззубого и довольную ухмылку Матвея.

— Давай, Евик, это не так страшно, как ты думаешь, — тащил он меня за собой, когда я, уворачиваясь и дергаясь, задела ногой цветочный горшок, перевернувшийся и с грохотом покатившийся по полу, засыпая его засохшими комьями земли. — Осторожнее!

Он швырнул меня спиной на диван, где эстафету перехватил Беззубый, обхвативший одной рукой сзади и железным захватом сдавивший горло.

Каждое прикосновение их рук казалось мне неприятным до омерзительности, заставляло вздрагивать от мерзкого ощущения собственной уязвимости и беспомощности.

— Не сопротивляйся, тебе же проще будет, — выдохнул он мне почти в самое ухо. — Скоро приедет доктор и сделает все в лучшем виде.

Я могла бы поспорить с ним и насчет «проще» и насчет «лучшего вида», но не стала. Вместо этого судорожно глотала ртом воздух, с трудом поступающий в легкие, молотила руками и ногами, стараясь попасть ими по Соколову или по лицу Беззубого, чтобы заставил отпустить. Извивалась ужом, пытаясь выкрутиться из болезненного захвата, но и этому слабому сопротивлению пришел конец, когда Матвей схватил меня за ноги, не оставив попыток заехать ему в челюсть.

— Хватит, — озлобленно рявкнул он. — Лазареву своему спасибо скажи. Собрание акционеров «РМП» перенесли, и он явно к этому причастен. Олег не позволит ему тянуть время.

Я остановилась, тяжело дыша. Большой разницы в том, умру я с пальцами или без для меня в общем-то не было. И если кому и говорить спасибо в сложившейся ситуации, так это Земскову, Матвею, и иже с ними.

— Ненавижу тебя, — прошипела, но он лишь скривил губы в полуусмешке-полуоскале.

— Всегда пожалуйста, Евик. Рыжий, давай успокоительное

Беззубый, чьи волосы точно не были рыжими, вызывая недоумение о причинах появления у него подобного прозвища, усилил захват, сжав горло сильнее. А когда я попыталась сделать новый вдох, у моих губ оказалось стеклянное горлышко бутылки, больно стукнувшее о зубы. Через мгновение рот обожгло травянистым привкусом алкоголя, попавшим не в то горло и заставившим надсадно закашляться.

В висках болезненно стучало. Абсент показался мне насмешкой судьбы. Именно его мы пили с Аллочкой тогда, когда я убивалась по поводу расставания с Матвеем. И я вынуждена пить его теперь, когда он с кашлем проливался в горло, попадая в нос, вызывая приступы тошноты.

— Сама, — с трудом прохрипела я, поняв, что иначе просто захлебнусь и, как ни странно, Беззубый ослабил хватку, видимо, поняв, что такими темпами, я все равно больше проливаю, чем пью.

Я глубоко вдохнула спасительный кислород, стараясь унять дыхание и сердцебиение.

— Ну, давай сама, — усмехнулся Матвей, но мои ноги не отпустил, продолжая удерживать в захвате.

И Рыжий, который не рыжий, а Беззубый, подал мне тяжелую бутылку с ярко-зеленым содержимым, которое мои слезящиеся от кашля глаза и правда идентифицировали как абсент, коего в стеклянной таре было больше половины.