По ту сторону штор

– Вы… вы всё время принимаете меня за ребёнка, хотя я уже далеко не дитя. И уезжаю я главным образом потому, что устал от вас! Устал настолько, что не могу вас больше видеть. Я… я не хочу вас больше видеть, ясно? Уже насмотрелся на вас за шестнадцать лет, пора мне наконец начать жить своей жизнью, вы так не думаете?

После этого нас накрыла тишина. Оба родителя смотрели на меня, выпучив глаза. Я был доволен впечатлением, которое на них произвёл своей речью, но не показал это. Я хотел, чтобы моё выражение лица оставалось серьёзным и решительным.

После паузы в полминуты отец, продолжая смотреть, как мне тогда показалось, на мои ноги, замахал головой, при этом скорчив свою любимую театральную гримасу, будто говорящую: «Ну ты и сказанул, один-ноль в твою пользу». Утихомирив через некоторое время свою голову, он поднял брови, кинул на меня многозначительный взгляд, а затем произнес слова, от которых у меня мурашки пробежали по телу:

– Надеюсь, после своих слов ты сможешь спать спокойно.

Я знал, что по крайней мере одно не смогу делать после своих слов, а именно оставаться здесь, так что уже тем же вечером я начал паковать свои чемоданы… а точнее, рюкзак и пару пакетов-маек. Следующим утром я уже ехал в автобусе, который должен был отвезти меня в город. В пути я слушал песни, которыми перед поездкой забил до отвала плейлист в своем телефоне, и смотрел в окно на приближающиеся и уносящиеся вдаль поля подсолнечников, омываемые солнечным светом, на лесопосадки, тянувшиеся вдоль дороги почти до самого города, а также, естественно, на посёлки и деревни. Я не думал вообще ни о чём и находился в странной (но не удивившей меня в тот раз) прострации. Я точно не знаю, что это было, но думаю, что это было что-то вроде шока. Я не понимал, что происходит, не понимал, где я и куда направляюсь, но мне было всё равно. Все мои чувства, кроме зрения и слуха, отключились, но мне и их было вполне достаточно. Я видел, мимо чего проплывал мой корабль, который направлял меня туда, где уже не будет привычного для меня порядка вещей. Где не будет ни мамы, ни папы. Но это было лишь будущее, и тогда оно казалось мне таким далёким, что виделось чем-то недосягаемым. А что, если… если автобус никогда не доедет до города? Что, если корабль не доплывёт до того пугающего будущего? Ах, как это было бы прекрасно! Я навсегда остался бы здесь, в этом автобусе, на этом месте и, слушая музыку из своего плейлиста, смотрел бы через окно на леса и поля. Но больше всего я хотел не этого, а того, чтобы автобус поехал обратно задом наперёд, чтобы те противные слова обратно залетели мне в рот и наполнили всё моё нутро гнилью, чтобы родители снова улыбнулись мне… а я улыбнулся бы им в ответ. Когда они были счастливы, то и я… был. Господи…

– …что же я натворил, – тихо прохрипел я, стоя в кухонном дверном проёме, после чего поднял свои дрожащие, покрытые немногочисленными царапинами руки и с ужасом всмотрелся в них. – Я… я монстр! Я… не могу сдерживать свои чувства, просто не могу, тем более что сильнее всего чувствую гнев. Я зол буквально на всё и всех, и я не в силах это контролировать. Мне нет места среди нормальных людей, уважающих и ценящих своих близких. Мне не место… здесь… но только не сейчас, – в кровь брызнула огромная порция адреналина и начала разгонять сердце, заставляя его стучать быстрее. Я поднял голову, нахмурил брови. – Сейчас мне совершенно начхать на всё, потому что я нужен своей матери… потому что я связан клятвой.

Сейчас я чувствую себя призраком, которого держит в этом мире только клятва, которую он дал… а может, так оно и есть. Может быть, я уже умер давно, и мой труп сейчас валяется где-нибудь за диваном в зале и гниёт, хотя… как-то всё равно. Мне сейчас абсолютно наплевать на всё.

Я сделал два шага назад, не отрывая взгляд от стола, вокруг которого сидели, опустив головы, мои родственники, а затем пошёл влево по коридору приставными шагами. Когда кухонный дверной проём скрылся из виду, я повернулся к двери в ванную, еле различимую с такого расстояния. Меня и стеклянный шкаф слева разделяли пара шагов.

«Осталось проверить две комнаты, а конкретнее – ванную и туалет, – подумал я. – Если и в них не будет телефона, то я и не знаю, где он ещё мог бы быть, если только не у…»

Мне не хотелось об этом думать, так что я тряхнул головой, чтобы прогнать лишние мысли, а затем продолжил свой путь, стараясь, как обычно, ступать по полу как можно осторожнее, чтобы доски нигде не скрипнули и не выдали меня.

И вот я наконец у двери, за которой когда-то (кажется, вечность назад), видел зелёные глаза, хозяйка которых до сих пор где-то здесь, прячется во тьме и ждёт удачного момента, чтобы наброситься на меня.