По ту сторону сияния (СИ)

Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Залезая обратно под одеяло, я вдруг случайно заметил, что на ней нет ничего кроме тонких трусиков. Когда успела все снять ума не приложу. Увидев мое удивление, она улыбнулась и подцепив кончиками пальцев за края медленно стянула с себя последнее, что на ней было. Против такого я устоять не мог. Да и не один мужчина не смог бы. Я взял ее грубовато, но с чувством. А потом, отдавшись в ее руки, довел до финала и дошел до него сам. Мы лежали и молчали некоторое время, просто поглаживая друг друга. Слова сейчас были лишними.

Наши провожатые выстроились вдоль края взлетной полосы, когда самолет покатил по ней на место старта. Перед пультом управления располагались два кресла, но Маша отправила Валеру со мной на пассажирские сиденья, чтоб не мешал. Между кабиной и салоном не было никаких перегородок, просто немного свободного пространства для удобства посадки в самолет. Приготовившись к взлету, наш пилот оглянулась и приветливо махнула нам рукой, дав отмашку «на старт». За иллюминаторами замелькала зелень, едва различимая в предрассветном сумраке, и меня вдавило в кресло. Перед тем как самолет резко пошел вверх, я успел заметить машущих нам на прощание друзей.

Как ни странно звук винтов был едва слышен, что давало возможность спокойно общаться, чем мои товарищи незамедлительно и занялись, как только Маша, одной ей известным способом, опередила верное направление и закрепив штурвал, присела в соседнее с нами кресло.

Я же предпочел смотреть на проплывающие под крылом облака, образующие причудливые белые замки, загадочно подсвеченные восходящим солнцем. Дорога до военного аэродрома на базе должна была занять чуть больше часа с учетом взлета и посадки. Мы летели уже около сорока минут, и Маша снова перешла в кресло пилота для контроля посадки и ответов на запросы диспетчера. Но чем ближе мы подлетали, тем мрачнее она становилась.

— Что-то не так? — спросил я.

— Странно. Не поступают запросы диспетчера. Нас уже должны были заметить, но в эфире тишина. Они там что вымерли все? Или может поступило распоряжение оставить базу. Начинаю снижение, там посмотрим. Пройдем над базой на минимальной высоте, — предупредила Маша.

Опустившись ниже уровня облаков, мы увидели прекрасный вид на бухту и прибрежную линию. По городу двигались крошечные машинки, казалось, они едва ползут по своим узким дорогам, при этом временами останавливаясь и через какое-то время возобновляя движение. Сделав разворот над городом, мы встали на курс снижения над базой. От города до нее было не больше десяти километров и мы быстро преодолели это расстояние, существенно снизившись.

С высоты птичьего полета база казалась пустынной. Военные автомобили стояли на парковках и вдоль обочин дорог, соединяющих корпуса между собой. Людей видно не было. Сделав еще один разворот над лесом, самолет пошел совсем низко над постройками, но так, чтобы без необходимости набора высоты, выйти на посадочную глиссаду.

— Как давно вы были здесь в последний раз? — задал я вопрос Маше.

— Около двух месяцев назад, — всматриваясь в проплывающие внизу виды, ответила она.

— Валера, смотри справа! — крикнул я, заметив припаркованную около одного из административных корпусов фуру с прицепом белого цвета. На крыше крупными буквами было написано: «Передвижная лаборатория МРТ» — Ты понимаешь, что это может значить? — я посмотрел на Валеру, а затем перевел взгляд на его подругу.

— Черт! Не может этого быть! Это то о чем я подумала? Вы же говорили, что МРТ запускает какие-то механизмы по распаду изначальной личности. Так? — я молча кивнул в ответ. — То есть вы хотите сказать, что все военные с базы подверглись, как его там… «поглощению»?

— Это вполне вероятно, — пробормотал Валера.

— Но ведь Марку тоже делали МРТ в Иркутске, — не успокаивалась Маша. — Ты себя нормально чувствуешь? — обратилась она ко мне.

— Вполне, — буркнул я.

— Произошедшее здесь может свидетельствовать о том, что случаи, наблюдаемые в институте в Ангарске, не единичные. А это в свою очередь означает, что они могут быть связаны с тем, что произошло в день Катастрофы, — произнес Валера, словно читая мои мысли. — Марк, ты точно в порядке?

— Да в порядке я. Расслабьтесь. Эффект проявляется через три-четыре недели после прохождения процедуры томографии. У нас еще есть время.

Теперь они оба смотрели на меня широко раскрытыми глазами.

— Садимся?

— Да. Не думаю, что там кто-то остался. Скорее всего, кем бы они ни стали, они покинули базу, — произнеся это, я погрузился в свои мысли, предоставив Маше возможность вести машину на посадку, а Валере с укором смотреть на меня все это время.

Глава третья