По ту сторону смерти

Однако сомнений быть не могло — в коридоре стоял мужчина. Его силуэт заполнял практически все пространство дверного проема. Широкоплечий, с массивной квадратной головой, он походил на творение Франкенштейна. Подавшись вперед всем своим огромным телом, незнакомец шагнул через порог.

Сэр Майкл в замешательстве попятился. Он отступал в глубину кабинета, как завороженный глядя на приближающееся чудовище. Мысли его почему-то все время возвращались к Шторму — к Шторму, который сейчас был в спальне его дочери. И это никак не укладывалось у него в голове.

Внезапно сэра Майкла осенило, а вслед за ужасной догадкой в душе его зашевелился страх. Неужели он ошибался? Неужели все не так, как он думал?

Рука метнулась к карману, где лежало оружие. Он открыл рот, чтобы крикнуть — чтобы предупредить Софию…

В этот момент монстр нанес удар, и сэр Майкл лишился чувств.

22

Полицейская машина с включенной сиреной — не самое удобное место для разговора. Пуллод сидел за рулем, Слейд — рядом, а Харпер и Бернард расположились на заднем сиденье. Они долго петляли по городским улицам и наконец выехали на автостраду. Никто не проронил ни звука.

Харпер сидела насупившись, уткнув трость в пол и спрятав подбородок в ладони, сцепленные вокруг набалдашника в виде драконьей головы. Бернард полулежал, привалившись к дверце и вытянув ноги. Глаза его были закрыты. В серых спортивных брюках, хлопчатобумажном свитере и куртке-ветровке, которую ему одолжил кто-то из полицейских, он выглядел худеньким тщедушным подростком.

Вой сирены мешал Харпер не то что говорить, но даже сосредоточиться. Он, как острый нож, прорезал тишину ночной провинции. Мимо то и дело мелькали и таяли вдали огоньки обгоняемых и встречных машин. Харпер не отрываясь смотрела на спинку переднего кресла, стараясь привести мысли в порядок, и лишь изредка поглядывала на дремавшего рядом Бернарда.

Через какое-то время она наклонилась вперед, где над подголовником маячила макушка инспектора Пуллода, и, стараясь перекрыть вой сирены, закричала ему прямо в ухо:

— Я тут подумала! Может быть, позвонить в Белхем-Грейндж?!

Ей ответил Слейд:

— Неисправности на линии! У них там прошел ураган!

— Тогда свяжитесь по рации с местной полицией! — прокричала Харпер. — Пусть отправят туда человека…

— Мы обо всем позаботимся, любезная, — раздраженно буркнул Слейд. — Хотя я никак не могу взять в толк, зачем вся эта свистопляска.

Последние его слова утонули в вое сирены, но Харпер все же сочла своим долгом ответить.

— Яго потратил на поиски створок, составляющих триптих Рейнхарта, двадцать лет, — суровым, назидательным тоном изрекла она. — Поиски его не увенчались успехом лишь по одной причине: все это время владельцы картин не менялись. Когда доктор Мормо завладел «Богородицей», Яго резонно заключил, что через него можно выйти и на «Младенца Христа». Не надо забывать, что Мормо являлся одним из главных перекупщиков предметов искусства, которые всплывали на черном рынке в послевоенные годы. И если последняя из створок была приобретена именно в то время, Мормо не мог не знать имя ее владельца. Но поверьте, если бы Мормо располагал такой информацией, он выполнил бы ее немедленно. А поскольку он этого не сделал — в сделке был замешан другой перекупщик. Кроме Мормо только один человек серьезно занимался этим сомнительным промыслом — именно он пытался купить «Волхвов», когда их выставили на торги. И Яго знает, кто он, — как знаем это и мы.

Харпер не видела лица Слейда, но могла с уверенностью сказать, что в этот момент констебль закатил глаза к потолку и бормочет сквозь зубы что-то вроде: «Опять она со своим Яго».

Стараясь не обращать внимания на вой сирены, Харпер погрузилась в собственные мысли.

«И вся эта история, — размышляла она, — началась именно с «Призрака».

Каким дурным ветром — тогда, двадцать лет назад, — занесло Яго в тот обшарпанный кинотеатр? Этого она никогда не узнает. Возможно, все объяснялось просто: у него — как и у нее самой — был природный нюх на потустороннее. Харпер и сама могла бы оказаться в тот день в том же кинотеатре. В том, что Яго был там, она ничуть не сомневалась. Пять лет прошло с тех пор, как она, Харпер, собственными руками загубила его аферу с сектой. Бедняга, ему, должно быть, пришлось несладко. Само его мессианство было поставлено под сомнение; рыща по свету в поисках заблудших овечек, которые производили ему потомство, он не мог не понимать, что неумолимо сокращаются запасы главного компонента для производства эликсира жизни — синего камня.

Эта мысль иссушала его мозг — он боялся, что придет день, когда свежая кровь уже не поможет, потому что иссякнут запасы камня. И тогда-то. Тогда начнется необратимый процесс омертвения тканей. Он будет гнить заживо.